Суббота, 29 марта

Важнейшее из…

Австралийский фермер, образованный детина средних лет и лозоход, читал троим сыновьям в детстве сказки из «Тысячи и одной ночи» — а потом опрометчиво не остановил, когда набравшиеся романтического духа молодцы ускакали за тридевять земель складывать головы за чужую корону и совсем уж чужие земли. Спустя четыре года тихо сходящая с ума жена пытается заглушить горе, опустив голову под воду, и свежеиспеченный вдовец, горько стиснув зубы, решает воочию попрощаться заодно и с погибшими детьми.

В абстрактном мультирасовом средневековье примерно как в стародавней Ниппонии: есть кланы, в кланах — лорды, а у лордов — гвардия. Одетые в черное и во всех смыслах убийственно хмурые мужики — как раз такие гвардейцы (личная охрана Моргана Фримана!), а по совместительству легендарный летучий отряд, славный подвигами и шрамами на лицах. Когда их господин на старости лет примет искреннее, но опрометчивое решение, судьбы этих скуластых воинов изменятся навсегда.

Смуглый юноша с могучим интеллектом отдался корпорации, изобретая для нее полицейских роботов, нетребовательных к зарплате. Их тут же за хороший куш сплавляют муниципалитету Йоханнесбурга, дабы громить криминал. Параллельно юноша случайно изобретает искусственный интеллект и запихивает его в списанного дроида, который даже троице незадачливых гангстеров оказывается интереснее, чем начальнице корпорации, фанатично исповедующей кредо «сиди на попе ровно».

Костюмированный господин средних лет, защелкивая дверь паба изнутри, чеканит: «Манеры. Определяют. Человека». Затем элегантным движением зонтика швыряет полкило стекла в переносицу хулигану и не менее изящно раскладывает прочую лондонскую гопоту по пабу. Спасенный таким образом от тумаков юноша — его бывший моральный должок и будущий протеже в Самой-Самой Секретной Службе, Секретнее не Сыщешь.

Ограбленный в начале 1950-х математик Алан Тьюринг выпроваживает полицейских, расследующих, кто разгромил его квартиру, и этим закономерно вызывает подозрения. На допросе рассказ профессора переносит сочувствующего сыщика в частную школу в конце 20-х, где юный Алан обнаружил в людях жестокость, а в себе — влечение к единственному другу, и на секретный объект в конце 30-х, когда расправивший плечи Гитлер вынудил лучшие умы Европы корпеть над главной дешифровкой в истории.

Влюбившийся в русскую женщину британский астроном с лицом Джеймса Д’Арси поулыбается секунд сорок, после чего случайно погибнет, оставив жене девятимесячный живот, а будущей дочери — страсть к разглядыванию звездного неба. Годы спустя брюнетка, чересчур симпатичная для уборщицы-эмигрантки, вяло ползет сквозь унылые будни, оттеняя их разве что фантазмами о папе. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает волколак. Мышцатый. В кожаной жилетке. В сапогах-самолетах. Ой, девочки, что сейчас будет!

У медали всегда две стороны: технический прогресс в подводной сфере выдавил бывалых морских дьяволов в категорию безработных. Посокрушавшись в пабах, бывший капитан субмарины с другом цепляются за идею нелегально выудить с черноморского дна пару тонн сталинского золота из подлодки, затонувшей в военные годы. Собрав команду пополам из русских и англичан, шкипер в последний момент прихватит с собой по оказии незнакомого юнца из лучших побуждений — но, как известно, благими намерениями вымощена.

Джон Уик — подтянутый стиляга, выглядящий моложе своего полтинника. Сперва у него была красавица-жена, потом она приказала долго жить, и у него остались на память лишь автомобиль да нелепый песик — да и те отобрала местная шпана, а хозяин получил по печени, не успев вволю погоревать. Огорченный произошедшим, Джон, кхм-кхм, заслуженный киллер на пенсии, откапывает в подвале арсенал— и затряслись коленки.

Мальчуган из семьи итальянских эмигрантов, обчищая помалу бакалейные лавочки на задворках Штатов в межвоенное время, посасывает горячительное из бутылки, раскрашенной под молочную, регулярно получает по носу от местной националистически настроенной молодежи или убегает от сердитого копа. Иногда полисмен преуспевает; тогда пареньку остается исподлобья зыркать пустым взглядом перед разгневанной семьей и повторять: «Я не знаю, почему я такой». Жаль, что не каждый подобный мальчишка (а их много) сможет конвертировать нерастраченный пыл так невероятно, как этот, реально существовавший.

Жили-были два брата. Дипломатичный агностик-брюнет и бритый наголо себялюб с раззудившимся плечом вместе росли, сражались и ходили в любимцах у фараона: первый — за ум, второй — по праву рождения. Однажды фараон-отец приказал долго жить, а чада оказались слишком ригидными для сосуществования. Звали их Моисей и Рамзес. Потом, как водится, мировой пожар раздули: в горах загорелся куст, за ним — корабли, дома, города, и почти ничего хорошего из этого не вышло.