Игра в имитацию

Игра в имитацию / The Imitation Game

Режиссер — Мортен Тильдум

В ролях: Бенедикт Камбербэтч, Кира Найтли, Мэттью Гуд, Марк Стронг, Чарльз Дэнс, Рори Киннер

Ограбленный в начале 1950-х математик Алан Тьюринг выпроваживает полицейских, расследующих, кто разгромил его квартиру, и этим закономерно вызывает подозрения. На допросе рассказ профессора переносит сочувствующего сыщика в частную школу в конце 20-х, где юный Алан обнаружил в людях жестокость, а в себе — влечение к единственному другу, и на секретный объект в конце 30-х, когда расправивший плечи Гитлер вынудил лучшие умы Европы корпеть над главной дешифровкой в истории.

Перед нами не просто очередная любопытная фигура из числа полузабытых, о которых так любят снимать хитрые режиссеры и смотреть престарелые академики. Нет, Тьюринг — один из ключевых ученых двадцатого века, во многом заложивший основы цифровой натуры нашей современности. Его экстравагантная персона и обстоятельства личной жизни тоже необычны, и остается удивляться, почему эта биография до сих пор игнорировалась. А вдруг дело в том, что лишь полтора года назад британская королева… впрочем, не будем забегать вперед.

Задача Тьюринга и некоторых других ученых в ту пору начала войны — взломать известную немецкую шифровальную машину, доведя до ума наработки поляков. Аппарат Enigma («загадка»), кодирующий сообщения, считался тогда устойчивым к любым попыткам взлома его шифров, и Тьюринг был одним из немногих, кто считал «вскрытие» возможным. Этот камень преткновения было важно раздробить потому, что в начале войны фашисты теснили оппонентов и неожиданно блокировали подлодками многие морские пути, так что победа над «Энигмой» означала весомый вклад в победу как таковую.

Повествование здесь малость перебарщивает, горделиво отдавая математикам и особенно самому Тьюрингу больше лавров, чем стоило бы, но для условно биографической картины это обычная и адекватная практика. Надо понимать, что история — одна из наиковарнейших наук, и лишь документальное кино, да и то с оговорками, может претендовать на реалистичную передачу событий. Когда в проект попадает грандиозный англичанин Камбербэтч, которому не впервой играть особенных — Холмс, Ассанж, Хокинг, космический террорист, дракон, — наивно ожидать, что ценный хронометраж станут выделять на демонстрацию польских криптоаналитиков или сложные научные объяснения. И актер в очередной раз оправдывает свою репутацию, эмоционально и залихватски изображая не столько существовавшего человека, сколько его суть, дух, противоречивую личность. К тому же почти любую свою роль британец, мастер мимики и пластики, невольно украшает тонким юмором — здесь его много, во славу динамики.

В переосмыслении персоны есть и минус: сценарист набивает фильм, как перьями подушку, ожившими строчками из биографии математика, но не всегда уместно. Тьюринг описал тест своего имени, в котором машина могла бы прикинуться человеком (отсюда название «Игра в имитацию»), что стало важным вкладом в область искусственного интеллекта, — тем не менее на экране главный вопрос теста звучит лишь в пустой комнате в странном диалоге с полицейским. Тьюринг участвовал в марафонах наравне с мировыми чемпионами, и Бенедикт несколько раз мчится в камеру в спортивных шортах, но эти сцены вообще ничего не прибавляют, не работают на идею или образ. Тьюринг был аллергиком, поэтому порой ездил на работу в противогазе, и слегка эксцентричным, однако экранного ученого «наградили» чуть ли не синдромом Аспергера и вдобавок склочным характером, что хоть и выглядит уморительно, но отвлекает от главного.

Тьюринг, наконец, был гомосексуалистом, и именно поэтому его жизнь — трагический и показательный пример слишком медленного, слишком неуклюжего развития человечества: машинки смерти появляются быстрей новых нейронов, а инстинкты довлеют над разумом. Выдающийся ученый, отец технологической сверхновой, по нелепой случайности открывший миру свою безобидную ориентацию, был затравлен до отшельничества, до необходимости унижать и уничтожать свой организм — представьте себе последствия химической кастрации в середине прошлого века, когда мозг лечили лоботомией, а поля опрыскивали ядами. Дважды Камбербэтч произносит пугающе правдивое: «Люди склонны к насилию лишь потому, что оно им нравится; иначе в чем был бы его смысл, его содержание?» Покончил ли Тьюринг с собой, не выдержав давления, или просто случайно отравился — в любом случае надкушенное яблоко, символически ставшее потом логотипом небезызвестной компании, навсегда превратилось в знамение вредных предрассудков.

Именно за это в 2013 году фактически извинилась Елизавета II, посмертно помиловав математика за нелепый приговор. Как и покаяние позапрошлого папы римского за грехи католической церкви, этот изящный жест едва ли что-то изменит в массовом сознании, но и сам по себе — уже добрый знак: в публичном пространстве напрасно сегментированной планеты, где царят в основном взаимные упреки, испорченность капиталом и раздувание щек, расписаться в ошибке без срока давности никогда не повредит.

Удивительно при этом, как в ленте обошлись с личной жизнью профессора: мало что его математическая невеста Джоан Кларк и узнает секрет Алана, и расстается с ним в совершенно иных обстоятельствах, нежели в реальности, так еще и однополые отношения полностью оставлены за кадром. Что слегка странно для фильма, справедливо защищающего право быть другим. Есть только выразительный, полный нежности и печали взгляд Тьюринга-юноши в адрес друга Кристофера, умершего молодым, но успевшего привить Алану пытливую страсть к науке и логике.

Возможно, это вышло из-за и так мощного заряда гуманистической идеологии, который кино несомненно несет. Двадцать лет назад драма «Филадельфия», пусть далеко не идеальная, стала одним из самых резонансных поводов обсуждать застарелые, как ссохшаяся корочка на колене, табу, что привело к социальным сдвигам и определенной «разгерметизации» западного общества. Десять лет назад то же сделала «Горбатая гора». При всей значимости Тьюринга-ученого фильм о великом математике, невзирая на «стерильность» фактуры, в том числе делает очередной шаг в важном направлении оправданья тех, кто изначально был обвинен незаслуженно, — быть может, шаг, впервые ощутимый на ригидном постсоветском пространстве.

Фильм можно увидеть в гродненских кинотеатрах. Расписание сеансов — в нашей афише.

Читайте также: полный список обзоров