«мама!»: дуб, тростник и бульдозер
На полпроцента напряжённая красавица, не носящая нижнего белья, живет в старом доме посреди полей и лесов с кряжистым испанским поэтом, годящимся ей в отцы. Красавица хозяйничает, поэту не пишется, в остальном вроде бы всё хорошо, но полпроцента скоро дадут о себе знать.
Ной
Вначале было слово, напоминают нам с экрана, пуская традиционный для Аронофски сверхскоростной монтаж: змей-искуситель, запретный плод, брат на брата в первый раз, а потом и во все времена. Дальше наглядно объясняется, почему не слушаться старших чревато: изгнанные из рая — голодные злые скитальцы, твердь земная — постапокалиптическая пустошь с ржавыми трубами и изнасилованными недрами, падшие ангелы — неуклюжий камень в уродливых наростах. От озлобившихся потомков Каина, почти угробивших мать-землю, скрывается до поры последний безгрешный человече с семьей, имя которого лаконичной скрижалью встало в заглавии.