Семидесятые. Часть II
На этих фотографиях городской парк и ул.Ожешко.
Городской парк отдыха трудящихся (ныне — имени Жилибера) находился рядом с моим домом. В золотую летнюю пору детвора улиц 1-го Мая и Академической проводила в нем много времени.
В конце весны в заросшем деревьями и кустарником старом парке зацветала сирень, под ароматной сенью которой на скамейках подолгу сиживали пенсионеры, устраивались мамаши с детскими колясками, а в сумерках целовались влюбленные парочки. Наша дворовая команда совершала дерзкие налеты на душистые кущи, обламывая ветки для букетов даже с верхушек. Боялись сторожа и, если слышали предупреждающий об опасности свист Серёжки, мчались без оглядки, теряя на бегу сорванные цветы.
В парке было достаточно развлечений: качели, карусели, комната смеха, тир. По выходным вечером крутили кинохронику и художественные фильмы. Бесплатные киносеансы проходили под открытым небом. Когда в Гродно приезжали на гастроли эстрадные коллективы, детвора залезала на деревья, вымахавшие рядом с забором театральной сцены, и смотрела на артистов с «галёрки». Еще был замечательный аттракцион для взрослых — качели-лодочки. Дяди взлетали под самое небо, а из их карманов высыпались монетки. Чуть остановились лодочки — мы подбирать с земли упавшие медяки. Этой мелочи хватало на карусели, газировку и мороженое в вафельных стаканчиках.
Запомнилась танцплощадка, где играли джаз-оркестр и музыкальные ансамбли. Слова «дискотека» молодежь не знала, и девушка парню говорила примерно так: «Приходи завтра в парк на танцы, мы там встретимся». Сейчас на месте танцплощадки — аллея с выходом на улицу Дзержинского со скульптурой Жилибера. В торце аллеи со стороны Академической стояли деревянные домики с верандой для любителей домино, бильярдной, помещениями для администрации и хранения инвентаря.
Частые посетители парка прежних лет — уличные фотографы и… городские сумасшедшие. Последние чудили, конечно, но к ним привыкли и относились с сочувствием: мол, бедняги, контуженные на войне. Один из них, прилично одетый высокий гражданин в шляпе, шагал по дорожкам парка и декламировал стихи Маяковского или сводки о фронтовых победах военных лет. Прозвали его Левитаном, но никогда не дразнили. Другой чудак предлагал всем пощупать вмятину на голове, на которой отсутствовала часть черепной коробки. Кто-нибудь из горожан непременно трогал мягкое углубление на его макушке и давал несчастному полтинник на выпивку.
На мой десятый день рождения родители подарили велосипед «Ласточка». На новеньком велике сразу поехала в парк. Недавно прошел дождь: как славно рассекать тугими шинами большие лужи! Забрызгала старушку, затормозила и вернулась к ней, чтобы извиниться. Бабка ухватила меня за ухо, стала его выкручивать и ругаться плохими словами. Еле вырвалась из ее рук. Алые уши пылали целый день.
Угол с киноафишами на пересечении улиц Ожешко и Дзержинского называли «стрелкой» — местом для деловых и любовных свиданий. Сразу за перекрестком находился магазин «Игрушки», за ним — столовая военторга. В «Игрушки» ходила посмотреть на дорогих кукол и плюшевых медведей. Однажды полила из лейки цветы на клумбе в нашем саду и бабушка мне заплатила за работу рубль. Я побежала в заветный магазин, но вместо куклы выбрала большую коробку с кубиками.
На улице Ожешко росло много деревьев, здания были неухоженными, со стен главпочтамта отваливалась штукатурка. Теперь дома на этой улице выглядят красиво, а вот магазина «Табак» не существует, нет давно военторговской столовой, «Игрушек», как нет и прежнего облика «швейцарской долины» со старыми домами на склонах оврага у Городничанки. На их месте — облисполком и площадь Ленина с памятником и горисполкомом.
В Свято-Покровском соборе регентом хора служила моя бабушка. Она иногда брала меня с собой на богослужения. Я сидела на хорах и рассматривала лики святых на иконах. Помню, как в полночь на Пасху возле собора на улице собиралась такая большая толпа, что через нее вовсе не пройти. Колокольный звон был запрещен, но особая торжественность праздника присутствовала в атмосфере города.
Продолжение следует
