Фотограф Наталия Дорош: У каждого мгновенья свой портрет (дополнено)
Наталия Дорош — профессиональный фоторепортер. Мгновения жизни для нее сливаются в бесконечную пленку открытий, где отдельные кадры — откровения, наполненные цветом, простором и настроением. В газете «Вечерний Гродно» и на сайте vgr.by мы начинаем ее персональный проект «Ретронастроение». Присоединяйтесь.
«Увидела себя и заплакала»
Фамилию фотографа, Бутылкин, Наталия Ивановна запомнила на всю жизнь.
— После окончания школы, в 70-м году, мама мне говорит, сходи в Ландыш, пусть все увидят, какая ты красивая. Сходила, увидела результат и ужаснулась: нос сливой, губы сжаты, глаза малюсенькие… И когда я заплакала, мама сказала: возьми наш фотоаппарат и снимай сама. Через два года я уже была внештатным фотокором «Гродненской правды», с корочкой. Я дышала фотографией. И замуж вышла исключительно за парня, который меня «зацепил». В парке на катке он подъехал и спросил: «А вы были на выставке литовских фотографов?» Всё, подумала, это мой человек.
У вас большой архив, какие пленки сегодня вы хотели бы любой ценой восстановить?
— Я их не берегла, не ценила, был хаос. А когда начала делать проект про полешуков, вспомнила, что снимала на Полесье еще в 1976 году. В свадебное путешествие с мужем мы поехали в его родную деревню, под Туров. Я снимала там людей, пейзажи. Стали искать эти пленки, сканировать, однако многое уже потеряно. Недавно полезла на полку за банками для огурцов, вижу, «Алгебра» лежит, старая, пожелтевшая. Открываю, а там мои пленочки. Самые любимые. Я о них забыла. Архив — это клад.
Сейчас занимаюсь проектом: 1979 год, женщины на стройке — красавицы в огромнейших тяжеленных спецовках, ватовках, заляпанные краской. Они строили у нас Девятовку, новый микрорайон. Сними это все — увидишь прелестных девушек, изуродованных касками, платками — женский портрет на фоне развитого социализма.
Фото из архива 1970-х годов
«Я была невидимкой»
Когда фотографии вам нравятся?
— Когда их делает одно мгновение, и ты вдруг успеваешь это поймать так, что раскрываешь жизнь человека. Например, девчонки в парке весной: юность, ветер развевает рыжие волосы. Я фотоохотник. Если бы была возможность поехать в горячие точки, поехала бы, но нет такой возможности, и делаю репортажи там, где доступно
У вас очень романтические фотосерии, но известность принесли жесткие…
— Да, «Паства». Показана умирающая деревня, священники обслуживают ее, молодежи нет, остались покинутые старики. И не где-нибудь в глуши, — на Слонимщине. Необходимо было все делать на ходу, на очень большой скорости, без возможности повторить кадр. Старики хотят ласки. И ждут священника, чтобы поговорить. Я была невидимкой, на меня не обращали внимания. Мне повезло.
Что делает фотографию художественной, что цепляет?
— Настроение и доверие человека.
Что должно быть в хорошем фоторепортаже?
— Если провалилась от паводка дорога, можно показать так, как есть: яму, технику, и написать небольшой текст-страшилку, их любит читатель. На праздниках нужно искать типажи. Весной всегда бываю на «Казюках» (праздник святого Казимира, покровителя ремесленников. — Прим. ред.) Ищу и нахожу типажи. Какие-то моменты. Старуха, которая платков навязала и уху хлебает. Кузнец обнимает любимую женщину, они танцуют, горит у него всё. Или другой кузнец — крупным планом: за много лет у горна глаза себе выжег…
Интересно людей снимать. Вчера замерзла, забежала в «Колобки». Думаю, кофейку возьму, и посмотрела, какой изумительный цвет оранжевого столика в сочетании с капучино в пластиковом стаканчике. Поднимаю глаза, на меня смотрит улыбающаяся африканская красавица. У нее зубы, как эта пенка, она сама — как кофе. Она согласилась сфотографироваться. Всё, появилась тема: пусть это простенькая кафешка в холодный гродненский день, у нас — Африка, капучино, улыбающаяся красавица…
Муж принимает ваше увлечение фотографией?
— Он знал, на ком женился, что не от мира сего. Конечно, я много времени уделяю семье, но бывают у меня «фотозапои», когда не могу взяться за домашние дела.
Я видела его замечательную фотографию: ангела в вечернем небе…
— Он ехал из Жировичей, заметил: солнце заходит, а в небе появилось серебристое облако, буквально ниоткуда. Вечером проявили пленку, увидели ангела. Только ангелы редко являются людям. Нужно осторожно относиться к таким снимкам, энергетика у них бывает разная.
Вы верите в чудеса?
— Я верующий человек и была свидетельницей многих чудес, которые происходят в церкви, свидетельницей исцелений больных. Сейчас иконы часто мироточат в домах обычных людей, но это не предвестник, что бог одарил добром, обычно нужно готовиться к испытаниям и страданиям. У нас много лет назад замироточила очень старая икона святителя Николая — чудесный запах восточных пряностей. Но не сильно, просто выступила мирра. Затем начались серьезные неприятности: нужно было их пережить, поверить в то, что мы это сможем. Мой внук говорил, что это Бог поглядел на нас через икону и оставил свое дыхание. Так ребенок понял.
Быть матушкой и оставаться светским фотографом — как удается сочетать?
— У нас семья церковная и жизнь церковная. Главное — есть понимание, иначе нельзя прожить почти 40 лет в супружестве. Когда матушки выходят замуж за семинаристов, они знают, на что идут. Я же была журналистом, а он юрист, следователь по особо важным делам. У моего мужа очень сильно развито чувство сопереживания другому человеку. Вера к нему пришла осознанно, но неожиданно, когда открылась тщетность жизни. Это же было еще в советские времена. Вдруг работник прокуратуры объявляет, что верует в Бога и не может быть членом партии: вот партийный билет… ухожу. И он сразу уехал, спрятался на Украине. Это еще до чернобыльской аварии было. Он сознательно ушел, а я его отпустила. Его везде искали чекисты, а я с двумя детками зарабатывала и кормила семью. Весточки иногда писал. Прятался, чтобы не сделали сумасшедшим. Потом все поменялось, властям было уже не до него. Я не идеальная матушка. У меня к этому таланта нет, лишь бы добрым оставаться.
Кадр, подсмотренный на улице
«Есть лавочка в парке, где я была счастлива»
Какие фотографии вы никому не показываете?
— Исключительно семейные, для собственного альбома. Их бережешь, прячешь… Их немного, но они есть.
Как вы разрешаете конфликты, и что вам не нравится в людях?
— Я неудобный человек, очень тяжело уживаюсь в коллективах. Не люблю пустых разговоров о тряпках. Это мне мешает жить. Чисто женские склоки заставляют меня уйти… Лучше самой поменять ситуацию, чтобы не ввязываться в тяжелейшее соревнование.
Ваше любимое место в Гродно?
— В парке Жилибера есть лавочка. Два раза в жизни здесь я была счастливой. И всякий раз, когда я там бываю, обязательно посижу на ней. Она сохранилась, эта лавочка, конечно, не в том виде, но на этом месте.
Справка «ВГ»
Наталия Дорош — автор персональных выставок в Беларуси, России, Польше, многократный призер международных фестивалей. Заняла второе место за серию «Паства» на конкурсе «Пресс-фото Беларусь» в 2011 году. Серия «Полешуки» выставлялась в Москве и Гродно. Наталия Дорош — жена священника, матушка. С мужем вырастили двоих сыновей, имеют троих внуков.