Голодные игры: сойка-пересмешница, часть I

В предыдущих сериях: популярная в подзабитом народе девушка во второй раз вырвалась с арены, откуда и впервые обычно не возвращаются, и теперь мятежно крушит медотсек повстанческого бункера. Ведь ее покладистому псевдожениху не так повезло, и местная партия уже начала окучивать парня на предмет тотальной антиреволюционной пропаганды — ну, а телевизоры, понятно, в любом обществе теперь ломаются последними, к сожалению.

 

Голодные игры: сойка-пересмешница, часть I / Hunger Games: Mockingjay, part I

 

Режиссер — Фрэнсис Лоуренс

В ролях: Дженнифер Лоуренс, Лиам Хемсворт, Джош Хатчерсон, Джулианна Мур, Филип Сеймур Хоффман, Вуди Харрельсон, Дональд Сазерленд

 

В предыдущих сериях: популярная в подзабитом народе девушка во второй раз вырвалась с арены, откуда и впервые обычно не возвращаются, и теперь мятежно крушит медотсек повстанческого бункера. Ведь ее покладистому псевдожениху не так повезло, и местная партия уже начала окучивать парня на предмет тотальной антиреволюционной пропаганды — ну, а телевизоры, понятно, в любом обществе теперь ломаются последними, к сожалению.

Конечно, нет резона рассматривать отдельно взятый кусок экранизации, когда он сугубо промежуточный, третий из четырех. Несколько лет назад создатели «Гарри Поттера», восхотев деньжат, что лишними не бывают, поделили последний фильм надвое, но не ведали они, что сотворили. Ибо теперь так делает каждый первый, кто отвоевал права на перенос популярных подростковых книжек на большой экран, — на пользу, во вред ли, никого не колыхает, пустоглазый счетчик долларов уже запущен.

С точки зрения рядового зрителя, пусть даже знакомого с книгой, в фильме про «голодные игры» должны быть, что логично, эти самые игры или равноценная им адреналиновая замена. Хлеба и зрелищ, да-да: как, собственно, и в оригинале — Панем, местное государство, потому так и зовется, что клич panem et circenses со времен античности даже покурить не выходил. Из первой «Сойки-пересмешницы» же сделали почти камерный триллер, слегка психологическую драму, немного социальную сатиру. По отдельности, доведенное до ума, без продюсерских жерновов и сусального трагизма оно бы, может, и пошло на пользу неплохой истории, но увы.

Однако: если год назад можно было хихикать над тем, что гражданка Лоуренс цинично откушивала чеснока перед экранными поцелуями, а в начале осени прикрывать лицо ладонью из-за нелепости скандальных утечек ее же домашней эротики, теперь на повестке дня — тайские студенты, которых пару дней назад за фирменный жест из «Голодных игр» на демонстрации нежно скрутили мужчины в форме. Рай для фрилансера и край услад туриста пережил уже второй за десять лет военный переворот, и ребята-пацифисты, которых вполне можно понять, страдают не за дела, не за слова даже — за три пальца кверху. Видимо, никогда еще уберпоп-чтиво для юношества не выходило боком в свет так остро и так всерьез. Любая «площадь» всегда не на благо: власть это характеризует как недобрую, выступающих как агрессивных, отсидевшихся как безразличных, внахлест бьют радиальные потоки малосодержательной критики, кого-то даже бьют всамделишно, а что делать, как быть и особенно чья правда, никто не знает.

Книжная трилогия под конец смещала акценты от неоригинальных, но захватывающих сражений на арене к более приземленным и суровым событиям гражданской войны — и внутренним ощущениям героини по этому поводу. Несложно догадаться, что к финалу от героини и страны, внешне всё преодолевших, фактически остались пепелища. Поэтому третий фильм про девушку Китнисс случайно и лишь за счет глобального контекста получился самым пронзительным из всех, если зрителю довелось жить, скажем так, не в Швейцарии. Все мы видели это много раз в беллетристике, истории и новостях: любители силовых методов берутся за дело, попутно с элегантностью диплодока в кондитерской крушат того-сего-всего, и когда через месяцы или годы более конструктивные сограждане наконец возобладают, сотни неизвлеченных уроков, тысячи жизней и миллионы вещей уже навсегда позади. Кто бы с какими мотивами не шел к власти, кровью и страхом тропинка поливается одинаково — это суть любой диктатуры, суть любой революции.

А самое страшное и нелепое, что в более скромных масштабах это суть жизни любого неидеального человека (то есть любого) в разрушительной борьбе со своим несовершенством, или со своей совестью, или с чужой глупостью, или со всяким мракобесием, или с современным рабством. Лес рубят, щепки летят. Хлеба и зрелищ вечно голодным, ненаигравшимся и заведомо недолюбленным. Хлеба и зрелищ. Как заметил один удивительный человек, that’s the way we all go.

Фильм можно увидеть в гродненских кинотеатрах. Расписание сеансов — в нашей афише.


Читайте также: полный список обзоров