Судья

Судья / The Judge

Режиссер — Дэвид Добкин

В ролях: Роберт Дауни — младший, Роберт Дювалл, Винсент Д’Онофрио, Вера Фармига, Билли Боб Торнтон

Элитный адвокат, слегка сентиментальный циник и балагур, возвращается из царства небоскребов в провинциальную Америку на похороны матери. Семейное воссоединение не задастся: отец и два других брата — флегматичный увалень и ранимый дурачок — и без того разобщены. А тут еще главу семьи, почетного судью с мафусаиловским стажем, обвиняют в том, что он вовсе не случайно сбил дождливой ночью хамоватого экс-зэка — тот, как выяснится, заслужил, однако dura lex sed lex.

Этому фильму, вероятно, очень повезет в прокате: в последние годы посмотреть на Дауни-младшего на пике формы после его блокбастерных упражнений в остроумии не пойдет разве что ленивый мертвец (активный — пойдет). Здесь его бесподобные иронические гримасы не затеняются железным костюмом или комиксоидным Лондоном XIX века. Нет, перед нами образчик Большого Американского Кино, откуда традиционно убирается всё лишнее, включая нестандартные сюжетные ходы, а тащат почти всё могучие плечи актеров.

Безотносительно удачных сцен (например, выяснение отношений на фоне урагана) здешний актерский состав в одиночку стоит того, чтобы увидеть эту ленту и полюбить ее. Дювалл в расхваливаниях не нуждается, а метаморфоза его персонажа убедительна даже с физиологической стороны — по некоторой причине судья с каждым экранным днем слабеет, и то, как мощный старик понемногу осознает, что бесстрастный ход жизни вот-вот раздавит и его, изображено блестяще. Торнтону внезапно уже почти шестьдесят, и роль строгого седеющего прокурора будто написана под его прищуренный взор и острую микробородку — роль, которая олицетворяла бы собой беспристрастную справедливость Фемиды, не будь у нас здесь Большое Американское Кино без шуток про смысл синих занавесок. Фармига специально посветлела и округлела, и с этой соблазнительной мягкой женщиной, владелицей бара, хочется навсегда остаться в индианской глуши, чтобы пироги под кофе по утрам, пока за окном сосны да ручей.

Что до Дауни-младшего — нет сейчас, наверное, другого актера, столь любимого за пулеметные очереди естественного сарказма из уст его персонажей, и эта репутация заслуженна. Но многие не знают или не помнят, что до алкогольно-наркотического срыва в конце 90-х, из которого Роберта вытащила добрый ангел, жена-продюсер, это был крепкий драматический актер, получивший признание хотя бы за роль Чаплина в одноименном фильме. И здесь он полностью раскрывается в словно автобиографической роли: под дорогим костюмом и усмешкой в умных глазах — нелегкое прошлое, в котором, считай, некого больше винить. Как адвокат, он очаровывает присяжных и нас вместе с ними, но куда ценнее кадры, в которых, как сын, он плачет, потому что там нельзя не плакать.

В штатовской культуре тонким местом является семья и векторы внутри нее: это болевая точка во многих Больших Американских Фильмах. Поскольку все типы семейных ситуаций были вручную перебраны еще на стадии закругления общинно-родовых отношений, оригинальностью эти высказывания, понятно, не отличаются. Но сила здесь в другом: при искренней, внятной и умеренно эмоциональной подаче рассказ на эту тему неизбежно берет за живое, потому что каждый из нас, абсолютно любой из нас либо жил, либо живет, либо будет жить в семье, какого бы возраста, пола и степени испорченности ни были ее участники. Семья — это «дедушка Ленин» советского человека, непререкаемая константа, универсальное оправдание нашего существования как общественных тварей; и неважно, создана ли она ради детей, материальных достижений или совместного покорения карпатских гор.

В этом ключевое отличие двух понятно каких культур, одна из которых потихоньку пробует исчерпать свою мнимую плоскость, а вторая пыжится доказать свое фантомное величие. Если с «американской мечтой» всё понятно, то с «русской душой» — нет и никогда не будет. И причина этого не в колоссальной глубине ее, а в фальшивости самого понятия. Когда взрослый сын придерживает голову блюющего старика-отца, это моментальный и честный снимок жизни, это забота и, в конечном счете, любовь. А вот когда какой-нибудь именитый восточный наш сосед снимает очередной трехчасовой плач про никогда не существовавшую на деле «Россию, которую мы потеряли» — это самообман и разухабистая идеологическая порнография, без всякой помощи извне вгоняющая всё хорошее, что еще осталось от славянской культуры, поглубже в гроб. Мерило всех вещей здесь — не семья, а империя, царь, бог, всё любое, что укладывает обычного человека на лопатки в грязь и не дает проникнуться «фальшивыми либеральными ценностями».

Поэтому, собираясь на Большое Кино, уж лучше предпочесть зарубежное. Говорите, там улыбаются неискренне? Зато вообще улыбаются, чёрт возьми.

Фильм можно увидеть в гродненских кинотеатрах. Расписание сеансов — в нашей афише.

Читайте также: полный список обзоров