Вильк и Волчин. Польский реставратор восстанавливает уникальный костел в белорусской глубинке
«Таких костелов, как в Волчине, на всю Европу три всего. Как можно было довести его до такого состояния? В Беларуси вообще много ценного пропадает в провинциях».
Над Волчином плывет мелодичный перезвон: часы на древнем костеле Святой Троицы отбивают очередной промежуток времени. Мы стоим у одетого в леса храма и смотрим вверх. Установленная на куполе башенка с циферблатами, ориентированными по четырем сторонам света, сверкает на солнце так, что глазам больно. По куполу передвигаются две фигуры, с земли кажущиеся совсем крошечными – кровельщики «настилают» последние листы меди. «Когда я пересматриваю фотографии, сделанные пять лет назад, и вижу, что есть сейчас, то понимаю – это время прожито мной не зря», — говорит 65-летний Виктор Вильк. Польская реставрационная фирма «Renowator Wilk», которая с 2008 года ведет здесь работы, теперь официально принадлежит его сыну, но костел – детище Вилька-старшего, и каждый год он, несмотря на серьезные проблемы со здоровьем, привозит в Каменецкий район Брестчины реставраторов из Польши, чтобы продолжить восстановление. «Это моя лебединая песня, и я каждый день молюсь, чтобы Бог дал мне силы его закончить», — добавляет пан Вильк.
На прошлой неделе польские реставраторы возобновили работу в костеле, где когда-то был похоронен последний польский король, и Вильк нашел время для встречи с нами. Его взгляд на многие вещи и события действительно интересен. Ему слово.
Умирающее наследие
Костел в Волчине – уникальный объект. Он упоминается во всех книгах по архитектуре. Это классическое рококо (в белорусских источниках – позднее барокко. – Ред.), таких на всю Европу три всего. Как можно было довести его до такого состояния? В Беларуси вообще много ценного пропадает в провинциях. Местные власти не заинтересованы в том, чтобы найти средства на реставрацию таких объектов в бюджете. Пример – усадьба Пузынов в Гремяче. Продали кому-то – и что? Усадьба продолжает разрушаться.
И с Волчином. Я по-прежнему уверен, что в силах областных властей выделить всю эту территорию, где стоял дворцовый комплекс Чарторыйских, как огромную историческую зону. Речь не о том, чтобы его восстанавливать. Нужно просто обозначить, где что было. Сам дворец, остатки его фундамента еще видны недалеко от костела, конюшни, парк… До сих пор в рельефе местности видно, где находился Большой канал. Красивейший был дворец, не зря его называли Малым Версалем. Есть ведь карты, схемы, на которых обозначено, где и что располагалось. Пройдет еще лет 15, и никаких следов всего этого не останется. Жаль, что этого ваши власти не понимают. А я – кто такой, чтобы им это говорить?
Тайны в фундаменте
Когда мы начинали реставрацию костела, искали капсулу «фундаторову». Такая была традиция: в основание фундамента всегда закладывалась цинковая или медная капсула с информацией, когда строился храм, кто автор проекта и кто именно строил. До сих пор это точно не известно. И мы капсулу не нашли. Есть подозрение, что, когда в 1866 году костел перестраивали под православную церковь (тогда был перенесен алтарь с севера на восток и на 90 градусов «передвинут» вход в храм), эту капсулу могли потерять. Иногда спрашивают: почему алтарь был с северной стороны костела, это ведь неправильно? Но это был, если можно так выразиться, фирменный костел Чарторыйских, и они хотели, чтобы он был развернут алтарем на их дворец. Так вот, когда мы раскапывали фундамент, то видно было, что здесь уже рылись.
Во время реставрации вообще всплыло много интересного. Когда мы с Сашей Башковым (доцент кафедры истории славянских народов БрГУ им. А.С. Пушкина, кандидат исторических наук. – Ред.) начали углубляться в королевскую крипту, потому что надо было укрепить сгнившие от воздействия минеральных удобрений стены, то ниже слоя, на котором остановились предыдущие экспедиции, в кирпичном мусоре обнаружили четыре бутылки со старым вином. Производитель — Ереванский завод коньячных вин. Пока мы спохватились, рабочие уже одну бутылку опробовали. Две из оставшихся у меня хранятся до сих пор. Думаю, это те вина, которые использовались в литургии. Но есть версия, что тогдашний ксендз был любителем спиртных напитков и это своего рода его личный запас. (Смеется.)
А дальше еще интереснее. Чуть глубже обнаружилась… могила Антония Чарторыйского 1744 года захоронения. А когда пошли еще глубже, оказалось, что костел стоит буквально на костях. Я не знаю, чьи это останки. Саша этим вопросом занимался и, наверное, может уже что-то рассказать.
А был ли король?
Спрашивают: куда же девались останки последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского? Их ведь так и не нашли. Гроб был, фрагменты королевской мантии тоже… Легенды разные ходят. Еще Казимир Свёнтэк (кардинал, глава Римско-католической церкви в Беларуси, 1914-2011. – Ред.) был жив, когда позвонил какой-то парень, представился местным и предложил купить у него за 2 тысячи долларов… ведро костей короля. Мы отказались. Это святотатство – торговать костями. В Волчине бытует легенда, что перед самой войной останки короля были перезахоронены где-то на местном кладбище тогдашним сторожем. Кое-кто даже место готов показать.
Но я не верю. Скорее всего, они были перевезены в Волчин уже в очень плохом состоянии. В Петербурге за пролетевшие столетия было много сильнейших наводнений, в результате которых затапливалась и крипта в соборе, где король был захоронен. Польская экспедиция, исследовавшая его останки в период Рижского мира, уже тогда сообщала, что все сильно разрушено. Не исключено, что это и есть ответ на главный вопрос.
Вредные мелочи
Жизнь складывается из вредных мелочей, которые изрядно портят жизнь. Вот, например, я страшно ненавижу ждать. По натуре я человек очень организованный, просчитываю на много ходов вперед, как хороший шахматист. И вот я просчитал, наметил – и вдруг пауза, потому что денег нет. И все рассыпается.
В реставрацию этого костела ни Беларусь, ни Польша не вложили ни копейки. Работы ведутся исключительно на частные пожертвования и средства западных фондов, которые помогают восстанавливать памятники. 70 % времени я занимаюсь поиском денег. Это очень трудно, потому что в Польше начался кризис, ни к кому нельзя обратиться. А процессу реставрации нужна систематика. Нельзя сказать: есть деньги на такой вот кусочек, сделаю, а через два года вернусь и сделаю остальное. Я и так поделил этот объект на этапы, насколько это можно было по технологии. И все равно проблемы то и дело возникают. Например, поднялась цена на медь, и мне на первом этапе удалось закупить ее на 30 % меньше, чем требовалось. Мы накрыли кровлю, насколько смогли, и из-за того, что не хватило куска бляхи, стены текли во время дождя, хотя мы и закрыли все пленкой, и у меня сердце кровью обливалось. Теперь я нашел деньги и купил недостающую медь, и мы теперь наконец закончим кровлю, и можно будет спокойно продолжать работы.
На то, чтобы накрыть кровлю в храме, потребовалось около 3 тонн меди. Только сейчас я привез 15 квадратных метров медного полотна, а до этого ушло в три раза больше. Весь стройматериал, кроме песка, кирпича и мелочей вроде шурупов, везем из Польши. Здесь все очень дорого. В Польше теперь уже даже водка стала дешевле, чем в Беларуси.
Только экстра-специалисты
Я глубоко признателен людям, которые со мной работают. Вот сейчас со мной из Польши приехало четверо мастеров. Это два кровельщика – Михал Вуйтович и Кароль Камински, Каролю уже 69 лет. Специалист по меди, равного которому не найти. Медь вообще трудный материал, она «играет» при перепадах температуры, а Кароль накрыл за свою жизнь уже 82 костела в Польше и по всему миру.
А это братья Тадек и Марек Тлучеки. Они занимаются восстановлением лепнины. Объем работы просто громадный. Только снаружи на костеле было около 600 лепных элементов. Нужно было снять, что осталось, восстановить и вернуть на место. Недостающие элементы, скорее всего, будем отливать уже здесь с помощью каучуковых форм. Перевезти формы через границу проще, чем готовую лепнину. Вы видели, как братья работают? Весь световой день, только на обед короткий перерыв.
Восстановленная скульптура Иоанна
Традиции против ноу-хау
В последние годы в Польшу пошли огромные деньги из Евросоюза на сохранение памятников, и практически все города, где есть памятники архитектуры, получили дотации. Реставрационные работы идут полным ходом, в том числе и в Замосце. Но я приверженец старой школы реставрации, а современные специалисты начали использовать новые технологии, которые, мне кажется, не до конца проверены. То есть они применяют препараты, которые неизвестно как себя поведут через 20-30 лет. Это рискованно. Никому ведь не придет в голову опробовать новую технологию на «Даме с горностаем» Леонардо да Винчи, которая хранится в Кракове. Только старыми, классическими и давно опробованными методами надо работать, чтобы не испортить объект.
Так и здесь. Мы восстанавливаем костел очень тщательно, шаг за шагом. Но, когда работа будет завершена, а я хочу надеяться, что так оно и случится, знаю: мне не будет за нее стыдно.
Справка «ВЭ»
Виктор Вильк, 65 лет. Живет в Замосце (Польша). Окончил архитектурный факультет Краковского политехнического университета у профессора архитектуры Виктора Зина. В молодости перепробовал множество профессий, был даже корреспондентом студенческого еженедельника Itd, который потом возглавил будущий президент Польши Александр Квасьневски. Долгое время работал в мастерской по охране памятников профессора Тадеуша Поляка, выполнявшей работы по всему миру. В 1989 году, когда мастерская распалась, открыл свою фирму по реставрации старины, которая в 1998 году трансформировалась в «Renowator Wilk». В нашей стране его фирма работает с 1993 года. Именно она занималась восстановлением минского кафедрального костела Пресвятой Девы Марии – главной католической святыни Беларуси. Она же реставрировала костел Успения Девы Марии в Пинске и монастырь францисканцев, в котором разместилась Межъепархиальная высшая духовная семинария имени святого Фомы Аквинского. За особые заслуги в деле развития Католической церкви специальным распоряжением римского папы Виктор Вильк возведен в кавалеры ордена Святого Григория Великого.
Кстати
Костел Святой Троицы в Волчине (Каменецкий район) – одно из самых интересных культовых сооружений эпохи позднего барокко в Беларуси. Возведен в 1733 году князьями Чарторыйскими, спустя несколько десятков лет ими же был основательно перестроен и приобрел знакомый нам по фотографиям облик. В 1938 году здесь был перезахоронен прах последнего польского короля Станислава Августа Понятовского (1754-1833), тайно доставленный из Ленинграда. Храм сильно пострадал в годы Второй мировой войны, затем в нем размещалось колхозное хранилище удобрений и ядохимикатов. В 70-х годах прошлого столетия обрушилась внутрь кровля вместе с часовой башней. Не исключено, что не без чужой помощи: при разборке завалов внутри храма реставраторы нашли подпиленные болты. В наше время костел был внесен в государственный список историко-культурного наследия Беларуси, но денег на его восстановление так и не нашлось. В сентябре 2007 года он был передан в собственность Пинской епархии Римско-католической церкви, которая выступила заказчиком работ. В 2008 году началась реставрация костела.
Читайте также: