«Девять гродненских артефактов»: Художник и Город
Художник смотрел на город, в котором не был уже почти сорок лет. Тогда он приезжал сюда с матерью, чтобы устроиться на учебу в гимназию в Свислочи.
То, что было в его жизни потом, — тяжело вместить даже в несколько биографий. Участие в подпольной студенческой организации филоматов и почти год в тюрьме, восстание 1831 года и золотой крест Virtuti Militari, полученный за проявленную в одной из битв смелость. А после почти четверть века эмиграции: блуждание по европейским столицам, знакомство с Адамом Мицкевичем и Фредериком Шопеном, занятия музыкой и совсем случайно открытое в себе желание и способность рисовать.
Он вернулся на родину после амнистии, объявленной царем для участников того далекого восстания. Почти сразу началось новое восстание, и художнику, уже не хотевшему участвовать в политических потрясениях, вспомнили все его старые грехи. И вот он ехал в город своей молодости, чтобы дожидаться приговора следствия по своему делу.
Ждать вердикта нужно было долго, не менее полугода. Художник не сомневался, что впереди новая дорога, на этот раз в Сибирь, потому что к высылке приговаривали всех, кто попал в поле зрения царского правосудия, даже если вина была совсем не доказана.
Его определили в гродненский острог. Тюремный чиновник только усмехнулся, прочитав имя — Наполеон. Художник понимал его иронию, ведь как много ожиданий было связано полвека назад с молодым императором Франции, перекраивавшим карту Европы и давшим надежду на возрождение потерянной Родины — Речи Посполитой.
Заключение было не слишком строгим. Художнику разрешили выходить из острога, и он не нашел лучшего для себя занятия, чем рисовать город. Он рисовал старые королевские замки, церковь на Коложе, городской рынок, даже сделал несколько уникальных рисунков из двора тюрьмы. Правда, главным героем его работ стала, наверное, дорога: будь то городская улица, почтовый тракт с гродненской окраины, железнодорожный или пешеходный мост через Неман или даже новый железнодорожный вокзал. Художник готовился к очередному расставанию с родным краем и словно пытался угадать то место, откуда он увидит город, оглянувшись, в последний раз. Рисунки выходили из-под его руки необычно яркие, красочные, даже жизнерадостные, что было несвойственно его художественной манере. Даже в его итальянских пейзажах не было такого буйства красок.
Дата приговора неумолимо приближалась, и художник делал все необходимые приготовления к долгой дороге — закупил впрок карандашей, бумаги и акварельных красок. Все было готово, и каким было удивление, когда произошло… невозможное: в приговоре судебной палаты не было ни слова о высылке в Сибирь. Художник должен был вернуться в свое родное имение под надзор полиции и выплатить несколько сотен рублей в государственную кассу.
Только дома, разбирая свои вещи, он понял, что произошло. В его папке лежало почти сорок рисунков Гродно. Столько раз он не рисовал ни Вильно, ни Варшаву, ни даже улочки чудесных городов юга Франции или итальянского побережья. Художник сохранил город в истории, и за это город сохранил художника, который затем еще почти тридцать лет создавал чудесные рисунки Родины, оставляя на их свой необычный автограф — Наполеон Орда.
Читайте также: