«Девять гродненских артефактов»: Акваманил
…Это были два водолея — акваманила, что дословно означает «вода в руке». Так чаще всего называли специальные бронзовые сосуды для омовения при совершении литургии, изготовленные в сложной технике полого литья, из-за чего их стенки были чрезвычайно тонкими, а сами они — необычайно легкими. Можно сказать, своего рода продукт «высоких технологий», только по меркам Средневековья.
Еще одно их название — динандерии, по имени города в Южных Нидерландах. Позже, примерно на закате крестовых походов, из религиозной утвари они превратились в предмет роскоши. Известны водолеи разных форм, из которых самые лучшие исполнены в виде рыцаря: в пылу битвы, охотящегося, сражающегося с драконом или даже скачущего с дамой в седле. Сегодня такие бронзовые рукомойники служат украшением самых престижных коллекций от Берлина до Нью-Йорка. Тем удивительнее было увидеть их здесь, за стеклом витрины провинциального музея. Или, точнее, музеев.
Музеев было два, как и водолеев. Первый всадник хранился в археологическом, второй — через дорогу, в музее истории религии. Акваманил из археологического музея был гораздо изящнее, совершеннее; детали снаряжения и доспехи сделаны мастером, который наверняка не сомневался в их назначении. Удивляло только место самой находки — село Кочетко где-то на Донце. Можно только догадываться, кто и почему доставил оттуда этот средневековый сосуд под своды старого королевского замка.
Второй водолей был единственным предметом из всей древней утвари, каким-то чудом сохранившейся в гродненской Коложе почти до самой катастрофы. Изготовлен где-то в Германии примерно в середине XII века. Он представлял из себя фигуру витязя, неподвижно застывшего верхом на грузном коне с широкой круглой грудью и смешной головой с выпуклыми глазами на короткой шее. Сам всадник скорее напоминал вылепленного из пластилина детского солдатика в седле, из-под которого тянулся длинный шлейф ковра с зубчатыми вырезами по краям. Одной рукой, тонкой, словно прут, воин придерживал поводья, тогда как вторая словно пыталась выхватить оружие, от которого давно не осталось и следа. Вместо лица зияла глубокая брешь. Сохранилась лишь нижняя часть с крупными мясистыми чертами в обрамлении небольшой, почти юношеской бороды. Эдакий «всадник без головы», как иногда шутили музейные смотрительницы, почему-то не решаясь, однако, повторить эти слова при посетителях.
Коложский акваманил первым описал профессор Покровский, обнаружив его среди экспонатов Виленского музея древностей, откуда тот позже попал уже в сборы Виленского белорусского музея. Последние сорок лет, прежде чем снова оказаться в Гродно, рыцарь провел в запасниках Института истории Литовской ССР, пока его не вернул первый директор Гродненского музея атеизма Алексей Карпюк. Каким чудом это ему удалось? А главное, для чего было потрачено столько усилий на какой-то старый, дырявый кувшин? И откуда, наконец, он взялся в самом храме?
…Сомнений не оставалось: водолей из Коложи — это трофей, а имя того, кто его добыл, украшает огромную каменную глыбу в нескольких шагах от церкви. Остался только один вопрос — что же это за реликвия, которую так бережно столько веков оберегали в самой древней из гродненских святынь?
Читайте также: