Песня о Бали
На райском острове урожай вишни и огурцовДорога от Гродно до Бали заняла у нас около часа. Вместо пальмовых рощ, темнокожих красавиц, бирюзовых бухт мы увидели корову Зорьку, проселок и старый каштан.
Здесь ничего не знают про двойника в Индонезии, а вместо коктейлей пьют молоко. Деревня с экзотическим названием хорошо видна проезжающим по трассе Минск – Гродно. Едешь, вздыхаешь о заморских странах, жарком отдыхе. Увидел – и тут же забыл. Но на этот раз мы все-таки свернули.
Сегодня в Бали живут несколько женщин и на хуторе семейная пара пенсионеров. Исторические и географические параллели их мало интересуют, зато жители часто вспоминают местный магазин. Раньше со всей округи приезжали сюда за дефицитами, а заведующая двадцать два года была самым нужным человеком в деревне. Магазин давно закрыт, и, чтобы встретиться с Марией Чищевик, едем сквозь желтые волны ржаного поля. На краю поля – аисты в гнезде, а возле дома – старый высокий каштан. Посадили его, когда строили хутор, в 1938 году.
– Теперь вот называют визитной карточкой, – улыбается Мария Рафаиловна, – а еще его мои овцы полюбили, прячутся в тени.
Не зря вспоминают сельчане бывшего завмага. Чтобы привезти нужный товар, вставала в два ночи, а в пять утра была уже на базе. «Норковые шубы и шапки не брала никогда. Да и зачем, не раздам же я их по волоску. На каждого ведь не хватит. Привозила необходимое: постельное белье, полотенца, одеяла». И от грабителей кассу с гирей отбивала, и к проверкам была готова, а на пенсии пошла в колхоз «отдохнуть». Кстати, месячный план для деревенского магазина был пятьдесят тысяч рублей. В те времена, прикидываю, доллар стоил рубль. «Девяносто семь центов», – мгновенно поправляет меня хозяйка
«Я ничего не боюсь. Только люди изменились. Раньше увидишь незнакомца и бежишь к нему навстречу. А теперь – от него бежишь, на всякий случай», – рассказывает Мария Чищевик.
У нее есть собственный секрет здоровья и благополучия. Главный: «Бог сказал трудиться и за свои труды жить». И больной для пенсионеров вопрос, как потратить пенсию, для Марии Рафаиловны ясен и понятен. На завтрак она предлагает зеленый салат с растительным маслом. На обед – суп, творожок, а вечером – травы. Всякая трава, по ее мнению, съедобна: тысячелистник, крапива, и осот, и подорожник. Чай из полыни с земляникой помогает пищеварению. Встает в пять утра и обязательно делает зарядку.
Бали никогда не была большой деревней. Максимум тридцать домов. И богатство здесь не задерживалось. Родители Марии Шиминой когда-то купили четыре гектара леса. Продали все, включая приданое невесты. Но попользоваться угодьями не смогли. Дом после войны покупали уже в долг.
– Правда, что деревню назвали от слова «бал», любили здесь веселиться? – спрашиваю.
«Есть у нас байка, как пошел сосед к соседу, чекушку выпили, и уже пьяные. Какие балы», – вздыхает новая собеседница Анна Кахнович. После войны остались голые. Кто-то раскопал схрон семейный, забрали что родители накопили и спрятали на черный день.
Зато все женщины в деревне умели прясть, вышивать, ткать. И сегодня в каждом жилом доме на кроватях тканые ковры и дорожки, а в шкафах стопки ручной работы одеял.
– Никому не нужны. Как-то невестка взяла покрывала и назад вернула. Колется, – улыбается еще одна жительница Бали Мария Шиманович.
Между тем на самом деле название Бали имеет балтское происхождение и означает «верховое болото». Так что неподалеку непременно должна быть болотистая местность, где собирают клюкву. Люди стали селиться в этих местах, как минимум, в шестнадцатом веке. По словам историка Игоря Трусова, это можно предположить, если дома, расположены торцами. Следуя королевскому указу, приходил землемер и нарезал узкие длинные участки (увалоки) так, чтобы сформировать улицу.
Теперь большинство домов закрыто. Стоят пустые строения, а в садах дозревают вишни, сливы и яблоки. Слава приехал помочь матери Марии Ивановне Шиминой по хозяйству, с удовольствием показывает нам выводок кроликов и шустрых утят. Немногие оставшиеся сельчане считают, что на Бали жить удобно. Когда были помоложе, в лесу собирали грибы и ягоды. Теперь приезжают дети, внуки. Пусть черника «дробненькая» в этот сезон, зато на вырубке собирали крупную землянику. В пруду хорошо ловятся карпы и караси. Если полежать на пляже, «на желтеньком песочке», можно почувствовать дыхание далекого океана, а искусственный пруд принять за лагуну легко, если никогда не видел настоящих лагун.
Сегодня в Бали живут несколько женщин и на хуторе семейная пара пенсионеров. Исторические и географические параллели их мало интересуют, зато жители часто вспоминают местный магазин. Раньше со всей округи приезжали сюда за дефицитами, а заведующая двадцать два года была самым нужным человеком в деревне. Магазин давно закрыт, и, чтобы встретиться с Марией Чищевик, едем сквозь желтые волны ржаного поля. На краю поля – аисты в гнезде, а возле дома – старый высокий каштан. Посадили его, когда строили хутор, в 1938 году.
– Теперь вот называют визитной карточкой, – улыбается Мария Рафаиловна, – а еще его мои овцы полюбили, прячутся в тени.
Не зря вспоминают сельчане бывшего завмага. Чтобы привезти нужный товар, вставала в два ночи, а в пять утра была уже на базе. «Норковые шубы и шапки не брала никогда. Да и зачем, не раздам же я их по волоску. На каждого ведь не хватит. Привозила необходимое: постельное белье, полотенца, одеяла». И от грабителей кассу с гирей отбивала, и к проверкам была готова, а на пенсии пошла в колхоз «отдохнуть». Кстати, месячный план для деревенского магазина был пятьдесят тысяч рублей. В те времена, прикидываю, доллар стоил рубль. «Девяносто семь центов», – мгновенно поправляет меня хозяйка
«Я ничего не боюсь. Только люди изменились. Раньше увидишь незнакомца и бежишь к нему навстречу. А теперь – от него бежишь, на всякий случай», – рассказывает Мария Чищевик.
У нее есть собственный секрет здоровья и благополучия. Главный: «Бог сказал трудиться и за свои труды жить». И больной для пенсионеров вопрос, как потратить пенсию, для Марии Рафаиловны ясен и понятен. На завтрак она предлагает зеленый салат с растительным маслом. На обед – суп, творожок, а вечером – травы. Всякая трава, по ее мнению, съедобна: тысячелистник, крапива, и осот, и подорожник. Чай из полыни с земляникой помогает пищеварению. Встает в пять утра и обязательно делает зарядку.
Бали никогда не была большой деревней. Максимум тридцать домов. И богатство здесь не задерживалось. Родители Марии Шиминой когда-то купили четыре гектара леса. Продали все, включая приданое невесты. Но попользоваться угодьями не смогли. Дом после войны покупали уже в долг.
– Правда, что деревню назвали от слова «бал», любили здесь веселиться? – спрашиваю.
«Есть у нас байка, как пошел сосед к соседу, чекушку выпили, и уже пьяные. Какие балы», – вздыхает новая собеседница Анна Кахнович. После войны остались голые. Кто-то раскопал схрон семейный, забрали что родители накопили и спрятали на черный день.
Зато все женщины в деревне умели прясть, вышивать, ткать. И сегодня в каждом жилом доме на кроватях тканые ковры и дорожки, а в шкафах стопки ручной работы одеял.
– Никому не нужны. Как-то невестка взяла покрывала и назад вернула. Колется, – улыбается еще одна жительница Бали Мария Шиманович.
Между тем на самом деле название Бали имеет балтское происхождение и означает «верховое болото». Так что неподалеку непременно должна быть болотистая местность, где собирают клюкву. Люди стали селиться в этих местах, как минимум, в шестнадцатом веке. По словам историка Игоря Трусова, это можно предположить, если дома, расположены торцами. Следуя королевскому указу, приходил землемер и нарезал узкие длинные участки (увалоки) так, чтобы сформировать улицу.
Теперь большинство домов закрыто. Стоят пустые строения, а в садах дозревают вишни, сливы и яблоки. Слава приехал помочь матери Марии Ивановне Шиминой по хозяйству, с удовольствием показывает нам выводок кроликов и шустрых утят. Немногие оставшиеся сельчане считают, что на Бали жить удобно. Когда были помоложе, в лесу собирали грибы и ягоды. Теперь приезжают дети, внуки. Пусть черника «дробненькая» в этот сезон, зато на вырубке собирали крупную землянику. В пруду хорошо ловятся карпы и караси. Если полежать на пляже, «на желтеньком песочке», можно почувствовать дыхание далекого океана, а искусственный пруд принять за лагуну легко, если никогда не видел настоящих лагун.