В начале 2000-х годов по телевизору с успехом прошел сериал «Петербургские тайны» по мотивам романа Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы». До этого мало кто знал талантливого и очень известного во второй половине XIX века русского писателя. И совсем немногие знают, как его имя связано с Гродно, пишет Светлана Нестеренко.
Проект «ВГ»: «Здесь рождаются легенды»
В новом проекте «Вечёрки» мы расскажем об уроженцах Гродно, которые оставили яркий след в истории нашего города. Многие из них похоронены на самом старом кладбище Беларуси по улице Антонова и Пригородной.
Всеволод Владимирович Крестовский родился в Санкт-Петербурге 11 февраля 1839 года в обедневшей дворянской семье. После гимназии поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, где и начал писать и печатать свои первые рассказы. К сожалению, его семья совсем разорилась, стало нечем оплачивать учебу, и ему пришлось оставить университет.
Какое-то время он работал в разных литературных журналах и давал частные уроки. Одним из учеников Крестовского был 19-летний помощник полицейского надзирателя Иван Путилин. В благодарность за учение Путилин по просьбе Крестовского начал знакомить его с криминальным миром Санкт-Петербурга. Крестовский получил уникальную возможность участвовать в полицейских облавах и ловле преступников, допросах подозреваемых, работе в столичных судебно-полицейских архивах и т. п. В 1863 году он был в составе официальной комиссии по исследованию подземелий Варшавы, которые использовали участники польского восстания. Это и помогло ему написать ставший знаменитым роман.
В Польше по долгу службы Крестовскому приходилось тесно общаться с русскими военными. И, конечно, он сравнивал офицерскую жизнь с ее суровой простотой, ясным пониманием того, кто враг и кто друг, и нравы петербургского литературного бомонда. Возможно, уже тогда у писателя родилась мысль круто изменить свою судьбу и поступить на военную службу. В 1868 году Крестовский неожиданно для окружающих поступил юнкером в кавалерийский полк.
Зачисление по собственному желанию на военную службу нижним чином 29-тилетнего писателя с крупным именем, наделало много шума: в литературных кругах и в печати к этому факту отнеслись с озлоблением и насмешками, в правительственных сферах — с большой дозой подозрительности. Возможно, у него просто было желание уйти в совершенно иную среду, подобно тому, как уходят, например, в монастырь.
14-й Ямбургский уланский полк с 1865 по 1872 годы квартировался в Гродненской губернии. Зимой офицеры жили на квартирах в Гродно, на лето выезжали «на траву» в небольшие губернские городки Сморгонь, Свислочь, Озёры. В книге «Очерки кавалерийской жизни» писатель красочно и с любовью описывает быт не только офицеров и солдат, но и местного населения. С великолепным добродушным юмором он рассказывает про местное еврейство. В книге есть несколько новелл, посвященных как-то связанным с полком местным жителям. Описания природы, городков, обычаев и даже местных легенд делает эту книгу просто энциклопедией жизни Гродненского уезда середины 19 века.
Параллельно, по заданию командования, Крестовский пишет историю Ямбургского уланского полка. Там есть великолепное описание празднования в 1871 году 100-летия полка. Шеф полка, великая княжна Мария Александровна, подарила полку икону Георгия-Победоносца, в великолепном золотом окладе, выполненную в мастерской иконописца Сизикова. Эту икону на вокзале принял полковой священник отец Василий, затем ее пронесли процессией до церкви Александра Невского, стоявшей в те времена напротив театра (на нынешней площади Тызенгауза). На этой площади состоялись торжества: праздничный молебен, парад полка, праздничный обед. Мероприятия проходили при стечении народа практически со всего города.
Описывая полковую жизнь, Крестовский упоминает о своем друге, майоре Джаксоне. «Командировка эта была для меня тем приятнее, что я поступал временно под начальство человека, которого любил всей душою. Да, впрочем, наш длинноусый майор Данило Иванович Джаксон был общим любимцем полка, и служить с ним было легко и весело. Кавалерист до мозга костей, попавший из Московского университета прямо на фронтовую лошадь, он до самой смерти, всю жизнь или всю службу (что в данном случае решительно одно и то же), провел в одном и том же Ямбургском уланском полку, который заменил ему дом и семью, и все привязанности души и сердца. Лихой службист и верный товарищ, душа полкового кружка, олицетворение благородства и честности, с душой и жизнью нараспашку, добряк, делившийся с товарищем-уланом последней копейкой, если таковая обреталась в наличности, первый и горячий голос за всякий благородный порыв, за всякое доброе дело и в то же время первый запевала на всякую лихую, остроумную и веселую шутку — таков был майор Джаксон. Дай Бог, чтобы подобные типы не переводились в русской армии!..»
Даниил Иванович Джаксон родился в 1828 году, возможно, в Москве в семье обрусевшего англичанина, бывшего военного. Окончил Московский университет и в 1854 году поступил на военную службу. Почти 20 лет прослужил в одном кавалерийском полку. Произведен в офицеры ввиду выслуги лет из унтер-офицеров. Участвовал в крымской войне, награжден орденом св. Станислава 3 степени. Скончался в 1871 году в возрасте 43 лет в Гродно, скорее всего от холеры, эпидемия которой тогда была в городе. Похоронен на православном кладбище на ул. Антонова, слева от церкви. Он был холост, полк был его семьей и поэтому на его памятнике написано «Товарищи доброму товарищу». Несмотря на то, что в полковых документах Джаксон числится англиканского вероисповедания, похоронен на православном кладбище, так как в полку все его считали русским, а, значит, православным.
Еще один персонаж из книги Крестовского — полковой священник Василий Григорьевич Мерцалов, пришедший на армейскую службу после окончания Тульской духовной семинарии, и сумевший стать настоящим полковым батюшкой, не только благодаря своим наградам (скуфья, крест в память войны 1853-1856 годов), но и тому «свету духовности, доброты и доверчивости к людям, который исходил от него ко всем однополчанам». Незадолго до прихода в полк Крестовского, у отца Василия при родах скончалась жена Глафира, и лишь на три недели пережила 30-летнюю мать ее крохотная дочурка. Жена священника с дочкой также похоронены на православном кладбище Гродно.
Сам Крестовский умер в 1895 году в возрасте 56 лет в Варшаве, прах впоследствии перенесен на Никольское кладбище в Петербурге, неподалеку от могил композитора А. Г. Рубинштейна и нашего земляка-историка М. О. Кояловича.