В чернобыльскую зону ехали добровольцы
Владимир Пекарский служил в департаменте охраны. Из Управления внутренних дел Гродненского облисполкома постоянно отправляли отряды в чернобыльскую зону. Майор Владимир Пекарский попал туда осенью, с 29 сентября по 4 ноября 1986 года.
— В состав входило 120 человек из разных служб: сотрудники охраны общественного правопорядка, департамента охраны, ГАИ и других, — вспоминает Владимир Пекарский. — Мне предложили поехать в отделе кадров. Это было делом добровольным, можно отказаться, тем более у меня были проблемы с печенью. Но не хотел казаться трусом и поехал во главе отряда контрактников. Солдат срочной службы из Гродно не отправляли.
— Перед поездкой я зашёл к соседу, врачу-инфекционисту. Он предупредил: надо, чтобы ничего не попало внутрь организма, ведь частица пыли могла оказаться радиоактивной. Нельзя есть ничего из местных продуктов, фруктов и овощей, как можно чаще мыться и ходить в баню. Желательно, чтобы в организме присутствовал алкоголь, но это не значит, что пили дни напролёт, — отмечает наш собеседник.
Разместился отряд в деревне Савичи Брагинского района (28 километров от украинской Припяти) в здании школы. В Савичах никого не было кроме председателя хозяйства, нашего земляка родом из Волковыска. В некоторых деревнях оставались старики, которые не хотели уезжать. Милиционеры навещали их, привозили им продукты, ведь автолавок, медобеспечения не было.
— Те, кого мы сменили, сели в автобус и уехали, не успев толком объяснить, что к чему. Нашей задачей была охрана района и организация пропускного режима через границу в деревне Гдень на границе с Украиной (в 15 километрах от Чернобыля и в 20 — от Припяти. — Прим. «ВГ».).
Руководящий состав сводного отряда №3 УВД Гродненского облисполкома
По улицам бегали куры и крысы
Отряд поделили на три смены, которые чередовались на маршруте. Милиционеры возвращались со службы, отряхивались от пыли, мылись и отдыхали.
— Патрулировали деревни от мародёров и следили за порядком, — рассказывает Владимир. — Жителей не было, зато осталось много кур, которые ходили сами по себе, в огородах лежали огромные тыквы. По дорогам бегали крысы размером с кролика. За время патрулей никаких ЧП не было. Питание обеспечивала воинская часть, но готовили азиаты, у сотрудников часто болел живот. Мы организовали своё питание и пригласили поваров. Продукты были привозными, воду доставляли тоже издалека.
Говорит, что особенно запомнилась ленинградская тушёнка с горохом. Но морскую капусту не любили, просто не знали, насколько она полезна при радиации.
Однажды в Савичи прилетел с инспекцией генерал-лейтенант из Москвы — начальник главного управления пожарной охраны МВД СССР. Владимир Пекарский доложил обстановку, но измерить уровень радиационного фона не получилось, в отряде не оказалось исправного дозиметра.
— Прибежал сопровождавший генерала прапорщик, измерил дозиметром асфальт — прибор показал допустимое значение. Затем прошёл по тропинке в рощу — уровень радиации зашкаливал! Генерал и свита быстро покинули Савичи, — улыбается Владимир Пекарский.
Чуть не упал в обморок
Дозиметрами милиционеров не обеспечивали. При отъезде всем сказали записать уровень полученной радиации не более 10 бэр на человека (смертельное излучение — от 600 бэр). Сколько было на самом деле, никто не знает. Радиация чувствовалась повсюду. В некоторых деревнях возле зоны отчуждения сразу ощущались сухость во рту и привкус металла.
Ближе к концу командировки Владимир почувствовал недомогание: хотелось спать, появилось головокружение. На утреннем разводе майор едва не упал в обморок и обратился в медчасть соседнего батальона связи. Врач посоветовал сдать кровь. Анализы оказались плохими, наступало малокровие, кровяные тельца были убиты радиацией. Владимиру Пекарскому посоветовали написать рапорт и уехать из зоны, но он остался и завершил командировку в срок:
— Я попросил врачей проверить моих сотрудников. Из семидесяти человек у десяти было обнаружено то же самое, что у меня. Любопытно, что у молодых было всё нормально, малокровие начиналось у тех, кому старше сорока.
Побывавшим в заражённой зоне засчитали месяц службы за три. По возвращении в Гродно милиционеры получили недельный отпуск. Потом снова сдали анализы. Кровь постепенно пришла в норму.
Что было сделано неправильно
Во время командировки Владимир Пекарский сталкивался с солдатами-срочниками, которые приехали в зону из разных частей страны. Если контрактников и офицеров меняли, чтобы они постоянно не находились на заражённых территориях, то солдат никто не жалел. Врачи писали рапорты начальству, чтобы бойцов заменили, ведь они получили большую дозу радиации.
— С моей точки зрения, в зону прислали очень много людей. Все задачи можно было выполнить меньшим количеством сотрудников и солдат, но у нас так всегда — дали команду и погнали! — сетует офицер. — Мы погоды там не сделали, громких преступлений не было.
Несколько раз гродненец встречал транспорт с теми, кто ехал на атомную станцию убирать остатки графита на крыше. Добровольцам обещали платить по тысяче рублей (в те времена самая большая пенсия у офицеров милиции была 220 рублей, зарплата сотрудников департамента охраны — 250).
Жизнь после
Многих из тех, кто был в чернобыльской зоне до осени 1986 года, нет в живых. Даже короткое пребывание на загрязнённой территории не могло не сказаться на здоровье.
Об изменениях в зрении после радиации один доктор написал научную работу. Владимиру Пекарскому впоследствии заменили хрусталик. Есть проблемы и с другими органами. Сразу после нашей встречи полковник собирался лечь на очередное обследование в госпиталь.
P. S. Автор благодарит Гродненское областное управление Департамента охраны МВД Республики Беларусь за помощь в подготовке материала.