Он родился в Литве, окончил Каунасскую духовную семинарию, служил в Индуре, затем в гродненском Фарном костёле. Отец Казимир был единственным в Беларуси монахом ордена иезуитов. В 2013 году Казимир Жилис давал большое интервью «Вечернему Гродно». Приводим некоторые выдержки из того материала Инны Гришук.
— Как вы попали в Беларусь?
— Я работал в Литве настоятелем прихода в Варенском районе, когда мне предложили поехать в местечко Индуру под Гродно, но епископ не хотел меня отпускать, сказал: «Ты нужен в Литве». Я собрал целую делегацию прихожан и попросил, чтобы после службы они подошли к алтарю, бросились к ногам епископа и публично попросили отпустить. И он дал согласие. Месяц спустя я был в Индуре.
Оказалось, что ксендз в 80-е годы был настоящим бунтарем и головной болью местной власти.
Сразу же после приезда в Индуру (в 25 километрах от Гродно) публично заявил, что готов стать пастырем всех комсомольцев и партийцев — будет венчать, крестить детей и не записывать это в специальной книге. И к священнику со всех уголков Беларуси устремились люди, даже приезжали партийные работники, в том числе и занимавшие высокие посты.
Для того времени это была дерзость. Конечно, с бунтарской затеей ксендза пытались бороться. Жилис вспоминает:
— Власти меня спрашивали: «Венчаешь тайно?» — «Венчаю». — «Крестишь тайно?» – «Крещу». — «Записываешь в книгу?» – «Не пишу». — «А кто тебе это позволил?» — «А я с вами договор не подписывал, что я буду доносить на комсомольцев и партийцев. Если здесь не дадите крестить, то поеду в лес и буду там это делать».
Поводов не любить нового ксендза у властей предержащих было много. Например, Казимир Жилис начал проводить в индурском костеле публичную церемонию первой исповеди, собирая до сотни детей. Также он занимался распространением запрещенной религиозной литературы. Он может рассказать и об обысках, которые периодически проводились у него в доме, и о том, как за ним устраивали слежку сотрудники КГБ во время поездок в Литву.
— Однажды мы более суток катались по литовским дорогам, пытаясь оторваться от «хвоста», – вспоминает ксендз Казимир.
Но особенно болезненно воспринимались его проповеди. В середине 80-х он говорил о распаде Советского Союза, о том, что придет время, когда начнут разрушать памятники Ленину. А во время денежной реформы 1991 года, когда проходила замена 50- и 100-рублевых купюр, называл Горбачева бандитом. Он открыто заявлял, что автор перестройки и гласности поступает как грабитель. Действительно, тогда многие люди потеряли солидную часть своих сбережений.
— Знаю, что вас и в тюрьму грозились посадить за проповеди. Как выкрутились?
— Думаю, они больше пугали. Мне один начальник сказал: «Мы давно тебя хотим посадить, но власти сказали тебя не трогать, а перевоспитать». Но я никогда не избегал контакта с ними. Всегда отвечал за свои поступки, ругался. Дерзко, но всегда говорил. Наверное, только это меня и спасало. Иначе не избежал бы тюрьмы. Они видели, что я горячий. А потом привыкли к моему тону.
— Откуда у вас такие антисоветские настроения?
— Я воевал с атеизмом, а не с советской властью. Всегда открыто говорил представителям власти: «Если бы вы не пропагандировали атеизм, я бы против вас ничего не имел. Поэтому не обижайтесь — приходится с вами воевать». Если разобраться, то при советской власти намного лучше жилось. Единственное — не было свободы религии.
— Все иезуиты такие воинственные? Почему вы решили вступить именно в этот орден?
— Иезуиты были очень активными во времена СССР. Например, выпускали сильную антисоветскую газету. Она шла на Запад и критиковала в материалах советскую власть. Печатали и распространяли тайную литературу — молитвенники, катехизисы. Я посмотрел и решил, что тоже хочу быть активным. Один воин — не армия. Вместе воевать проще. Это сознательный выбор. Мы работали подпольно. Даже епископ не знал, что я иезуит.
В гродненскую тюрьму ходит, как на работу, уже двенадцать лет подряд. Четыре дня в неделю ксендз общается с заключенными, а также раз в неделю ездит в Новогрудский ЛТП. В последние годы встречается с закоренелыми преступниками, которые по многу лет провели в камере. В шутку он их называет «профессионалами».
— Как вы наставляете этих людей на путь истинный?
— Стараюсь приносить им еду, какие-то вещи. Сначала они приходили, чтобы это получить. А мне можно было выиграть время, поговорить, попытаться обратить их в веру. Есть и такие, кто уже приходит не только ради угощений, а чтобы побеседовать, начали читать Библию и религиозные книги.
Но, чтобы получить более заметный результат, нужно находиться рядом с ними целыми днями на протяжении недели. Сложнее всего с алкоголиками. Большинство из них мечтают о том, что после ЛТП в первый же день «воли» напьются. Что ксендз может сделать, разговаривая с ними всего два часа в неделю?
— Вы единственный белорусский монах ордена иезуитов. Почему в Беларуси так мало представителей ордена?
— Чтобы стать ксендзом-иезуитом, нужно учиться двенадцать лет. Чтобы стать обычным ксендзом, в духовной семинарии обучаются в течение шести лет. Кандидаты есть, но окончат ли они учебу, мы пока не знаем. Пока ни один не окончил.
— Вы в свое время так много не учились. Если бы пришлось, стали бы иезуитом?
— Во времена подполья это было сложно делать. Мы тогда работали, как лошади. Не до учебы. Но если бы была свобода, пошел бы. Будешь знать больше языков. Это лучше, чем могла дать духовная семинария.