Удивительное событие, заинтересовавшее синод, произошло на одной из кухонь в Гродно в 1909 году. Дело касалось небольшой иконы святителя Николая Чудотворца, которую за ненадобностью решили сжечь в печи.
Недавно в подсобном помещении Свято-Покровского собора нашли ценную историческую реликвию — старинный киот. Благодаря изображению с листка священника Авксентия Туревича он был отождествлён как принадлежность той самой чудесной иконе…
Чудесно обновленная икона Николая Чудотворца, архивное изображение
В начале XX века в Гродно дислоцировался крупный гарнизон, в который входил и 103-й Петрозаводский пехотный полк 26-й пехотной дивизии. На кухне 9-й роты 103-го пехотного Петрозаводского полка висела небольшая картонная икона — литография святителя Николая Чудотворца, наклеенная на деревянную основу. К 1909 году её лицевая сторона от сырости и пара покрылась белым налётом, закрывшим изображение Угодника Божия. Ротный командир капитан Павел Николаевич Панов приказал сжечь её в печи.
«19 декабря 1909 года, во исполнение распоряжения командира, фельдфебель Григорий Котляр положил икону в топку горящей печки для сожжения. При этом произошло нечто необычайное. Спустя 10–15 минут после положения иконы в огонь Григорий увидел сияние, исходившее из печи, подбежал к ней и заметил, что на лицевой стороне иконы, обращенной к верху, бывшая на ней белая масса совершенно исчезла, а лик Угодника Божия прояснился до такой степени, что стал как бы новым. Несмотря на то, что лик был напечатан цветными красками на картоне, наклеенном на доску, огонь к нему совершенно не прикоснулся, хотя противоположная сторона доски от сильного действия огня обуглилась и сгорела почти наполовину».
Так о случившемся рассказывает рукописный документ, хранящийся в Покровском соборе в Гродно, — свидетельство Ларисы Владимировны Котляр-Макаровой, гродненки и прихожанки этого храма, родившейся в 1932 году, внучки одного из очевидцев, военнослужащего 103-го пехотного Петрозаводского полка Григория Котляра.
Свою версию приводит в своей книге 1923 года «Чудотворные иконы» советский историк и архивист периода 1920-х годов Михаил Фёдорович Паозерский. По его неточным данным, обновление произошло в начале декабря 1909 года. Икону в печь клал истопник Никифоров, не упоминается о сиянии, шедшем от печи. Исследователь сам окончил духовную семинарию, но затем отказался от сана.
Он писал: «Икона эта висела в батальонной кухне и от действия пара и сырости покрылась каким-то беловатым налетом, так что изображения угодника совсем уже было не видно. Заметив это, командир 9-й роты капитан П. Панов в первых числах декабря минувшего 1909 года приказал заменить эту икону другой, а старую сжечь. Икона была снята, отнесена в ротную канцелярию и положена на книжный шкаф, где и оставалась два дня. Потом фельдфебель Котляр передал ее истопнику рядовому Никифорову и велел положить в топившуюся печь, что тот и исполнил. Спустя несколько минут после того, как икона была положена в огонь, Никифоров, заглянув в печь, увидел, что изображение на иконе совершенно прояснилось. Он поспешил вынуть икону из печи, залил горевшую нижнюю часть водой и отнес Котляру. Последний, осмотрев икону, увидел, что нижняя сторона ее сгорела более чем на половину толщины доски, а верхняя, где было наклеено хромолитографическое изображение св. Николая, нимало не тронута огнем, и самое изображение имеет вид совершенно новый и только местами «отпузырилось» от доски. Капитан Панов, которому Котляр доложил об этом, приказал немедленно купить киот и лампаду и повесить икону в ротной канцелярии».
От чудесной иконы остался киот
Когда стало известно о случившемся, священник 103-го пехотного Петрозаводского полка Авксентий Туревич попросил высокопреосвященнейшего Михаила (Ермакова), архиепископа Гродненского и Брестского, разрешить перенести икону в полковую церковь. Архиепископ разрешил это сделать без особых торжеств и поставить на жертвеннике. Икону препроводили в Свято-Покровскую церковь, которая в то время была воинским храмом, местом хранения походных церквей 101-го Пермского и 103-го Петрозаводского полков. В её стенах воинов и членов их семей окормлял священник Авксентий Туревич. Для иконы был изготовлен отдельный киот, её поместили с правой стороны от Царских врат. К киоту прикрепили вышитую цветными нитками белую салфетку, содержащую краткую историю чудесного обновления иконы.
Архиепископ Михаил предписал настоятелю Гродненского кафедрального Софийского собора протоиерею Иоанну Корчинскому, ныне известному как автор ряда книг по истории православия в Принеманье, произвести расследование.
5 марта 1910 года (по старому стилю) было произведено формальное следствие, на котором присутствовал начальник 26-й пехотной дивизии генерал Кайгородов. Отец Иоанн Корчинский опросил свидетелей и всех желающих дать показания, осмотрел икону, кухню, где она висела, и печь. Случай чудесного обновления иконы Николая Чудотворца был подтверждён данными под присягой свидетельскими показаниями очевидцев, в первую очередь фельдфебеля Григория Филипповича Котляра и командира 9-й роты капитана Павла Николаевича Панова. Икона была взята для осмотра в консисторию, где факт обновления её также был установлен.
Для воинов Гродненского гарнизона и жителей Гродно священник 103-го пехотного Петрозаводского полка Авксентий Туревич подготовил к печати листок «Достоверные сведения о чудесном обновлении иконы святителя Николая Чудотворца, положенной в огонь для сожжения 19-го декабря 1909 г., ныне находящейся в Святопокровском храме в г. Гродно». В документе содержалось подробное описание этой истории, дополненное чёрно-белым изображением иконы в киоте и текстом молитвы Николаю Чудотворцу.
Весной 1910 года архиепископ Гродненский и Брестский Михаил вместе с начальником 26-й пехотной дивизии генерал-лейтенантом Михаилом Кайгородовым направили предложение о придании иконе особого статуса в Священный синод Русской православной церкви.
«Обсудив изложенное, — говорится в определении Синода (№ 4418а от 1910 года), — Святейший Синод находит, что помещение обновившейся иконы св. Николая чудотворца в церкви 103 пехотного Петрозаводского полка для всеобщего благоговейного чествования и поклонения… является равносильным признаком сей иконы заслуживающей особливого поклонения и почитания верующих, по примеру Казанской, Смоленской и других икон Божией Матери…»
По воспоминаниям старожилов, икона, находясь в храме, творила чудеса исцеления, её почитали и перед ней молились многие верующие. Однако в годы Первой мировой войны и революции история чудотворной иконы, вышитая на салфетке, вместе с хранимыми в храме реликвиями участников русско-японской войны 1904–1905 годов, была утрачена. Позже исчезла и сама икона. Напечатанная на картоне литографией, ветхая и небольшая по размерам (11 на 16 сантиметров), для неосведомлённых людей она не представляла особой ценности. Но разделила судьбу чудотворной Коложской иконы Божией Матери.