Каждая эпоха отличается развитием науки и техники, культурой, жизненным укладом. Удивительно, но и звуки, которые жители нашего города слышали в разные десятилетия ХХ века, можно назвать уникальными.
Мои детство и юные годы пришлись на 70-е и 80-е годы. Вспоминаются характерные звуки, сопровождавшие гродненцев с утра и до вечера. В начале семидесятых в любой точке Гродно поздним вечером были слышны свистки тепловозов и звяканье проходящих по железной дороге поездов. Помню, как засыпал в нашей маленькой квартирке, хрущёвке на улице Поповича, и слушал доносившийся перестук железнодорожных составов.
Утром вставали под гимн СССР. Чтобы не проспать на работу, в конце дня прекратившие трансляцию радиоточки включались на полную громкость, и ровно в шесть утра они ревели и всех будили. Если кто-то забыл прибавить мощности, он всё равно просыпался: мелодия разносилась из соседних квартир по подъезду. Вся страна жила в едином ритме. Когда завершалась главная песня СССР, запускали белорусский гимн. Затем стартовала утренняя гимнастика — голос энергично предлагал сделать зарядку и начинал диктовать упражнения. Потом шли новости, во многом состоящие из рапортов о достижениях страны и сообщений о визитах глав государств. Чадам нередко было позволено ещё часок подремать под пафосные речи, но ровно в семь утра для них начиналась бодрая радиопередача «Пионерская зорька». Тут уж нужно было поторапливаться: успеть умыться, одеться и позавтракать, чтобы к восьми утра побежать в родную школу. В летних лагерях мы вставали под звуки пионерского горна.
Доблестная советская милиция также преимущественно ездила на мотоциклах, производивших немало шума на улицах. Впрочем, «запорожцы» некоторых марок рокотали не меньше, не говоря о стреляющих резкими очередями мотоколясках для инвалидов, прозванных за это драндулетами.
Родители водили меня на мотокросс, который был в Гродно очень популярен, и на аттракцион, где по отвесной стене наматывали круги мотоциклисты, в том числе девушки, а зрители находились в середине «бочки». Во второй половине семидесятых годов «гонки по вертикали» работали возле автовокзала на проспекте Космонавтов. Эти развлечения мне запомнились истошным рёвом мотоциклов.
Черта семидесятых — цокот конских подков на городских улицах. В окрестных колхозах сохранились конюшни, крестьяне пригородных деревень держали лошадей и пользовались повозками, были лошади в подсобных хозяйствах гродненских предприятий, воинских частей, у коммунальщиков.
Колокола церквей и костёлов молчали. Колокольный звон запрещался. Но каждое утро фабрики и заводы созывали рабочих на смену гудком. Производство той поры было чрезвычайно шумным: грохот громоздких конвейеров и станков, удары прессов и молотов, прочий свист, лязг, скрежет.
Днём нередко слышалось выразительное ворчание пролетавших в сторону Фолюша или аэродрома в Каролино военных вертолётов. В Гродненском гарнизоне даже имелась своя отдельная эскадрилья, на вооружении которой стояли винтокрылые машины.
Тихий свистящий звук троллейбусов, появившихся в Гродно в ноябре 1974 года, для горожан поначалу был в диковинку. «Рогатый» экологичный транспорт осваивал новые маршруты, и не только дети, но и взрослые с интересом путешествовали на троллейбусах от конечной до конечной, как на экскурсии. Свою ноту внесли лифты, появившиеся в многоэтажных панельных или кирпичных домах в семидесятых. В первое время подъемные устройства казались удивительными, и дети ходили покататься в чужие высотки. Жильцы, уставшие дожидаться кабинки, гоняли таких незваных гостей.
В советских дворах жили просто и дружно. Матери, открыв форточку или окно, по вечерам громко звали детей домой, а по выходным окликали мужей, отрывая от столиков с домино, приглашая на обед. Те стучали прямоугольниками костяшек по деревянным окрашенным столам с особой силой. То и дело слышалось «Рыба!» и тому подобные возгласы.
Время от времени фон текущей жизни нарушали духовые инструменты, провожавшие в последний путь кого-нибудь из соседей. Пройти за гробом до автобуса или грузовика, на котором увозили почившего, выходил весь двор. Для заслуженных или более обеспеченных похоронный марш исполнял целый духовой оркестр.
Гомонящая толпа непременно собиралась, когда у какого-нибудь подъезда раздавался весёлый перебор гармошки, обозначавший свадебное торжество.
Фото: rosbalt.ru
Неотъемлемым атрибутом советской квартиры в семидесятые был чёрно-белый телевизор, к которому прилагался мирно урчащий стабилизатор напряжения. Цветные телевизоры ещё были дорогими, они пришли в дома в начале восьмидесятых. Огромные электроприборы марок «Радуга» или «Рубин» стоили под 700 рублей (примерно четыре зарплаты среднего советского гражданина). Ламповые аппараты потребляли много электроэнергии и хорошо нагревали комнаты. На крышках кинескопов было удобно сушить детские пелёнки.
Мне особенно запомнилось пять музыкальных заставок телепрограмм и одна песня, впервые прозвучавшая по телевизору. Это, в первую очередь, заставка главной советской информационной программы — «Время», отрывок из композиции Георгия Свиридова «Время, вперёд!». Музыкальной визиткой популярной передачи «Международная панорама» стала композиция «Vibrations» американской рок-группы The Ventures, что весьма удивительно для той поры.
Когда на экране телевизора возникала надпись «Интервидение» с панорамой Кремля, всплёскивали и разливались аккорды Дмитрия Шостаковича, а дикторы Игорь Кириллов или Нонна Бодрова торжественно декламировали: «Говорит и показывает Москва, работают центральное телевидение и все радиостанции Советского Союза, системы Интервидения и международной космической связи. Смотрите и слушайте Москву!», — это означало, что в стране начинались важнейшие события: политические, культурные или спортивные.
Утром по воскресеньям дети собирались у экранов, чтобы посмотреть «В гостях у сказки». Зазывала их песня «Там, на неведомых дорожках». Текст написала Юлия Ким, а музыку — Владимир Дашкевич. Каждый вечер ребятишки спешили к телепередаче «Спокойной ночи, малыши!». С шестидесятых годов её начинала колыбельная «Спят усталые игрушки» композитора Аркадия Островского, стихи поэтессы Зои Петровой. Её пели сперва Валентина Дворянинова, а затем Валентина Толкунова и Олег Анофриев. В семидесятые годы была заставка с изображением маленькой девочки, мишки, белочки и часов, в восьмидесятые появился пластилиновый мультфильм. И, наконец, 1980-й запомнился песней Александры Пахмутовой «До свиданья, Москва» в исполнении Льва Лещенко и Татьяны Анциферовой, прозвучавшей на закрытии XXII летних Олимпийских игр — 1980 в Москве, когда восьмиметровая фигурка Олимпийского Мишки уплывала в вечернее небо.
Семидесятые — время торжества транзисторных приёмников. Существовали и переносные проигрыватели для маленьких грампластинок. В минуту досуга во дворах молодёжь слушала музыку и радиотрансляции футбольных или хоккейных матчей. В приграничном Гродно многие болели не только за советские команды, но и за сборную Польши, а потому мне с детства запомнились крики польского радиокомментатора: «Бонек, Смолярек, Вуйцицки! Пилка до брамки, гол!»
В восьмидесятые молодёжь выходила на улицу с переносными кассетными магнитофонами. Зазвучала не только советская, но и популярная западная музыка, в том числе рок. Счастливые обладатели громоздких двухкассетных японских магнитофонов демонстративно гуляли в нашем дворе, оглашая его современными ритмами.
…Советская эпоха уходила под звуки траурных маршей и балета «Лебединое озеро», который запускали в эфир, когда одного за другим хоронили Генеральных секретарей ЦК КПСС.