Вызывают, чтобы накрыли одеялом
В городе четыре подстанции скорой медицинской помощи. На них работает 36 бригад. Из них 19 — фельдшерские, в остальные — 11 интенсивной терапии, четыре педиатрические и по одной реанимационной и психиатрической — входят врачи. Несмотря на специализацию, каждая из них может выехать на любой вызов.
На центральной подстанции в БСМП — 12 бригад. Медики и водители, если есть время, отдыхают в комнатах отдыха с койками, шкафами для одежды и личных вещей, столами и стульями. В общей комнате — телевизор, холодильник и микроволновка. Еду носят из дома, но и на приём пищи не всегда выдаётся минутка.
Меня определяют в десятую бригаду к фельдшеру Егору Иодчику.
— Раньше я работал в бригаде интенсивной терапии, — рассказывает Егор, перечисляя длинный список возможных поводов для выезда БИТ. — Теперь работы не меньше, на каждую бригаду приходится больше восьми обращений за сутки. Главный повод летних вызовов — «болит голова».
Есть и «постоянные клиенты» — пациенты, которые звонят регулярно. Егор вспоминает, как поводом для четвёртого вызова за день по одному и тому же адресу послужило то, что он накрыл пациентку не тем одеялом…
За экипажами следят по навигаторам
Любой вызов начинается со звонка в диспетчерскую. За считанные секунды диспетчер должен определить тяжесть состояния больного. Данные пациента вносят в компьютер: программа маркирует зелёным цветом неотложный вызов, жёлтым — срочный, красным — экстренный. По неотложному помощь должна прибыть до 1 часа 15 минут (на селе — 1 час 30 минут), по срочному — в течение 30 минут (45 — для села), по экстренному — до 19 минут (30 — на селе).
— У нас попытка суицида. Женщина в алкогольном опьянении хочет покончить с собой, — сообщает бригаде одна из четырёх диспетчеров и оборачивается ко мне. — Тому, кто вызывает скорую, надо сохранять спокойствие, чтобы объяснить, что случилось. От этого зависит, какую профильную бригаду мы направим и за какое время она приедет.
На большом экране в режиме реального времени видно перемещение всех бригад. Без разрешения диспетчера водитель не может заехать даже на заправку. GPS-мониторинг позволяет отследить, где находится автомобиль и с какой скоростью движется.
— На экстренных вызовах мы вынуждены нарушать правила, но мигалка не даёт нам преимущества перед другими участниками движения, — рассуждает об отношении на дороге к спецмашине Валерий, который в скорой почти тридцать лет. — Недавно скидывались на ремонт восьмёрки, побывавшей в ДТП. Собирали и на адвоката коллеге, который сбил девушку на Советских Пограничников. Если скорая попадает в ДТП, на вызов выезжает другая бригада.
Скорая помощь — не такси
Пик обращений приходится на холода, когда растёт количество травм и начинаются эпидемии. В сутки — 500–600 вызовов. Летом это число снижается почти вдвое, но могло бы быть ещё меньше: 52,8 процента вызовов за первый квартал года были неотложными — это значит, что симптомы, проявляющиеся у пациента, не несут угрозы его здоровью при отсутствии медицинской помощи в течение суток. При этом каждый вызов бригады обходится государству в среднем в 63,24 рубля.
— Вызывают, например, чтобы измерить температуру или давление, открыть больничный лист, вместо того чтобы обратиться в поликлинику. У нас ещё три-четыре года назад скорую использовали как такси, — объясняет главный врач ГУЗ «ГОССМП» Александр Байгин. — Количество таких вызовов снизилось за счёт неотложных бригад при поликлиниках. При обезболивании тяжелобольных пациентов чаще стали переводить с инъекций на кожные пластыри и таблетки.
Чтобы таких поездок было меньше, на станции работает врач-консультант, на которого диспетчеры перенаправляют соответствующие вызовы. За смену он проводит 30–40 бесед с пациентами, а также консультирует фельдшерские бригады.
— Звонят, чтобы подтвердить лечение, назначенное врачом по месту жительства, узнать, как принимать таблетки или какие будут побочные эффекты, — рассказывает врач-консультант Людмила Лойко. — Часто пациенты ждут мгновенного действия укола и вызывают бригаду почти сразу после её отъезда.
Носят по 10 кг оборудования
По громкоговорителю называют наш номер: у 63-летней женщины открылось маточное кровотечение. Берём сумку с лекарствами, которую пополняют по необходимости, и электрокардиограф — всё вместе весит больше 10 кг, в то время как 80 процентов медиков — женщины.
— Такой груз носят наши женщины, — даёт подержать «амуницию» фельдшер и объясняет: — Когда нужно выносить лежачего пациента, иногда просим помощи у соседей.
Дверь открывает внук пациентки. Женщина ждёт в комнате на диване. Фельдшер проводит осмотр и снимает кардиограмму. У пациентки повышенное давление, боли при пальпации. Егор принимает решение о госпитализации: сегодня по хирургии дежурит больница № 4.
— С переломом крупной кости доставили бы не в травмопункт, а в БСМП. Если пациент получит рану волосистый части головы, он поедет туда же, а с травмой челюстного отдела — в областную больницу. Место госпитализации зависит и от времени суток, — рассказывает Егор. — Новичкам запомнить непросто, но со временем ориентируешься легко.
Вера Николаевна послушно собирается, и мы усаживаем её в автомобиль, где она просит ещё один укол, обезболивающее. Добираемся до больницы, где Егор заполняет карту, и возвращаемся на базу.
За поздравление с 8 Марта — нож в спину
Отдохнуть не удаётся: нас ждут в Ратичах, где 53-летнего сельчанина ударили по голове обухом топора. Пациента встречаем во дворе соседнего дома — скорую нетрезвому мужчине вызывали соседи. Непонятно, от чего шатается больной — от количества алкоголя или раны с запёкшейся кровью. Пока я помогаю Егору с салфетками и антисептиком, подъезжает участковый. Обидчик больного заперся в доме. Соседи говорят, что причиной конфликта стала дама.
— Я заявление писать не буду, я ему на лице всё пропишу, — матерится пациент, которому фельдшер тщательно перематывает голову, и переключается на нас: — Вы что мне тут намотали? Я в больницу не поеду!
Мужчина наотрез отказывается от госпитализации даже под угрозой определения в ЛТП. Расписываясь в своей карте, он настойчиво приглашает меня на экскурсию в дом, но фельдшер и участковый ограждают меня от его настойчивых «ухаживаний». К такому поведению медики привыкли: хуже, когда пациент агрессивен.
По пути в город получаем последний вызов на нашей смене — перевозку из кардиологического диспансера в БСМП. У женщины началась почечная колика, и мы едем аккуратно, чтобы не причинять пациентке боль. После вызова по радио в салоне слушаем юмористическое шоу о медицинских буднях.
— В компаниях с коллегами веселее, чем с друзьями: все шутки поймут и улыбнутся вместе с тобой. Вызовы бывали всякие — и нож между лопаток за поздравление с 8 Марта, и эротические игры с пультом от телевизора, — вспоминают мои «коллеги». — Когда полжизни проходит на вызовах, надо сохранять чувство юмора. Радует, когда на Новый год люди ставят дома ёлки: у нас праздника нет, но приятно, что он есть у других.
P. S. На первом же вызове я вспоминаю, откуда знаю Егора Иодчика. Три года назад он был в составе бригады, реанимировавшей моего близкого человека. Медикам не удалось спасти жизнь, но их вины в этом не было. Напоминаю Егору о тех событиях, и выражение его лица даёт понять: медики не забывают ни одного из тех, кого им не удалось спасти.
— Есть вызовы, после которых не поможет ни тёплая ванна, ни сигарета. Возвращаешься домой и ложишься спать, чтобы поскорее пережить ту боль, которую видел в глазах людей. Видели бы свой взгляд, когда мы констатировали смерть, — очень серьёзно говорит Егор. — Но получить такую благодарность, как от вас сейчас, искреннюю, не на бумаге, — дорогого стоит.
За 2018 год врачи скорой помощи города Гродно обслужили 134 тысячи вызовов; из них 5599 — экстренных, 57 025 срочных, 71 102 неотложных. В стационары доставлено 31 767 пациентов, из них 23 658 госпитализированы. Оперативность по экстренным вызовам оказалась 99,9 %, по срочным — 99,97 , по неотложным — 98,5 . В среднем бригаду скорой помощи вызывает каждый третий житель Гродно.