Ели кутью и освящали воду
Крещенский сочельник — это первый постный день после Рождества. На Гродненщине он назывался «постная кутья», а Крещение — Вадохрышча. В крещенский сочельник пост строгий, не полагается ничего вкушать до освящения воды, то есть примерно до полудня 18 января.
Название праздника происходит от слова «сочиво» — сваренные зёрна пшеницы с мёдом, сухофруктами и другими сладостями. В Принеманье такое кушанье называлось кутья («куцця»). Его готовили из ячных круп, подслащённых сахаром, мёдом, сладкой маковой подливкой, сиропом из свёклы. Кутью варили как можно более густой, чтобы урожай был богатым. На стол ставили двенадцать блюд.
В сочельник, как и в Крещение, из храмов наши предки возвращались домой с кувшинами («збанками») святой воды. Освящали хлеб и соль, а также мел, которым на хлевах рисовали крестики для защиты скота от болезней. Накануне хата тщательно выметалась, и после возвращения из храма всей семьёй садились вечерять.
Это время считалось необычным, обладавшим магическими свойствами, когда можно общаться с предками, а знающим открывалось будущее. Нужно было соблюдать определённые обряды и следовать древним, порой ещё языческим поверьям, чтобы в течение всего года жизнь шла в желаемом русле, а труд на земле был плодотворным.
Запрещалось работать и рукодельничать
Старики в постную кутью внимательно следили за приметами. Наблюдали, много ли звёзд на небе, сильна ли облачность, стоит мороз или случилась оттепель, насколько ясно светит луна, есть ли иней, сосульки. В зависимости от этого делались предсказания погоды и будущего урожая, приплода скота. Важно было соблюдать правила поведения за праздничным столом и обычаи.
Это время ещё и поминальное, поэтому ставили тарелку и для умерших «дедов», а рядом зажигали громничную свечу. Остатки угощений иногда оставляли на столе до утра, чтобы уважить пращуров, после отдавали скоту.
На святки или коляды, от Рождества до Богоявления, никто не занимался рукоделием и вообще всякой ручной работой, чтобы не накликать на себя болезни и беды, так как вечера считались святыми. По-белорусски их называли «шчодрыкамi» или «шчадрыкамi». Большой грех шить, вить верёвки, плести, делать что-либо кривое или колесовидное, рубить топором или молоть на мельнице, так как существовало поверье, что дети или животные, которые должны были вскоре родиться, будут искалеченными.
Играли в «Ящура» и «Курочку»
В сочельник вспоминали о древних магических обрядах.
Раньше чаще пахали на волах, запрягая их парами, чем на лошадях. По местному поверью, на святки все веретёна и прялки прятались, чтобы у волов на пахоте изо рта не текла слюна. Не забывали обвить путами стол, чтобы скотина не травила хлебные поля, — он символизировал собой поле. Любопытно, что на кутью стол, кроме скатерти, укрывали сеном, подобно колыбели Христа, а потом это сено отдавали коровам и овцам. Обвязывали соломенными поясами деревья, чтобы летом и осенью плоды не опадали от ветра, а также улья, чтобы пчёлы не отлетали далеко.
В деревнях девушки собирались на вечерницы и сходились в одну избу, наиболее просторную или с гостеприимными хозяевами. Туда же приходили парни. Они должны были принести гусей или кур, крупу или муку и отдать хозяину или хозяйке для приготовления ужина.
В первой трети ХХ века место сбора определяли мужчины, они же нанимали музыканта, а угощения (спиртное, яйца, сало, колбасу и другие продукты) несли все участники. Пить водку на постную кутью было нельзя, в отличие от Богоявления, но молодёжь нередко нарушала запрет. Собравшиеся заводили песни, плясали, играли в народные игры — «Ящура», «Мост», «Курочку», «Польку-козочку», «Лисичку».
Как пугали страшилками
За ужином или после него звучали рассказы о ведьмах, чертях и прочей нечисти. В полумраке, при горящей лучине, истории были особенно страшны, и присутствующие вздрагивали от каждого шороха, а потом, напуганные, расходились по хатам. Наиболее смелые пугали остальных, играли «в жахи».
В Принеманье рассказывали про стригу (домового). По поверью, стрига показывалась не всем, её могли увидеть беременные и недавно родившие. Её воображали женщиной высокого роста, худой, бледной, со впалыми глазами. Позже гродненцы такой же представляли себе холеру. Это красочно описала Элиза Ожешко в романе «Над Неманом». Стрига могла переменить ребёнка — вместо хорошего и полненького подбросить плаксивое, бледное и худое дитя, если беременная женщина не прибегнет к помощи знахарки. Стрига не боялась святой воды и по вечерам переходила с одного двора на другой. Схвативши ребёнка, она колотила его так, чтобы мать слышала крики. Для устранения этого зла детей купали перед заходом солнца, после чего воду сейчас же, обязательно до заката, выливали. Нельзя было купать детей в пятницу. Младенцев пеленали туго, «столбиком». При пеленании и повитии ребёнка свивальником или повивальником (широкой тесьмой), чтобы ручки и ножки лежали спокойно, мать должна была три раза взять дитя за нос и стиснуть его. Если малыш рос боязливым, отыскивали с помощью воска, перелитого через метлу, предмет, которого он боялся.
Ещё страшнее была мара, которая юношей и девиц давила во время крепкого сна. От неё не могла избавиться и домашняя скотина. У лошади, на которой мара ездила ночью, на боках были знаки, сделанные короткими ногами страшилища. Мара не проникала к домашним животным, если на хлеву вывешивали убитую сороку. На рынке покупали без торга новый кувшин и ставили возле кровати — в него якобы попадала мара. Приглашали мару на завтрак, при этом на пороге клали крест-накрест метлу и топор, и она больше не беспокоила.
Страшные вещи рассказывали про мертвецов-упырей, которые вставали ночью из могил и, нападая, высасывали у людей кровь.
Гадали на суженого и урожай
Девушки гадали дома или в гостях небольшими группами по двое-трое, предварительно завесив образа рушниками. Иногда к гаданию допускались и парни, но чаще всего мужчины лишь наблюдали в окна за происходящим таинством. Гадание, которое ещё называли ворожбой, было одним из главных развлечений зимними вечерами от Рождества до Крещения.
Девушки пытались узнать, как скоро выйдут замуж, как будут звать жениха и откуда он. В кучки насыпали горох или зерно и впускали в хату курицу или петуха. Чьё зерно склюют в начале, той вскоре и предстоит замужество. Делали из хлеба фигурки птиц или галушки из теста, клали на пол и впускали в дом собаку, наблюдая, чьё угощение она съест первым.
Гадали на лай собаки: в какой стороне залает, туда идти замуж. Крали у соседей дрова охапкой, а потом считали, сколько оказалось поленьев: если парное число, вскоре предстоит замужество. Вечером оббегали три раза вокруг дома, а потом заглядывали в окно — мерещится ли за столом жених. Спрашивали у первого встречного имя — так будут звать будущего мужа.
Распространённым было гадание с зеркалом. Его клали в печь («комин»), позади ставили зажжённую свечу, и в зеркале создавалась иллюзия дороги. Сидели и ждали, пока на пути не померещится фигура суженого. Как только что-то в зеркале появлялось, нужно было немедленно накрыть его платком, иногда — чёрного цвета. Использовали два зеркала. Их ставили на столе вместе с парой свечей. Свет одного зеркала отражался в другом. В нём видели дорогу и ждали, что в полночь на ней появится фигура суженого.
Нередко гадали всей семьёй после ужина с помощью сена, соломинок. Если вытянут из-под скатерти длинную соломинку, урожай будет хорошим. Так, по очереди, все члены семьи определяли, уродятся ли лён, жито или другие культуры садов и огородов.