Накануне праздника 7 ноября 1973 года достала через знакомую на базе «Белторгодежда» модное финское пальто, в котором мне хотелось покрасоваться перед приятельницами. Не осуждайте меня, ведь я была в то время юной и легкомысленной.
Работники городского узла связи утром собрались на Телеграфной улице. Активистам выдали со склада транспаранты с лозунгами, портреты членов политбюро и флаги. Мы дружно выстроились в колонну и стали постепенно продвигаться по центральным улицам в сторону Советской площади. Накрапывал осенний дождик, из радиорупоров на столбах гремели бравурные марши, раздавались призывы славить руководящую роль коммунистической партии и звучали обязательства трудовых коллективов перевыполнить план пятилетки. Над толпой колыхались стяги. Ребятишки, которых привели с собой родители, послушно несли воздушные шарики и флажки. По дороге к площади я фотографировала своих коллег и просила кого-то из них сделать фотографию со мной. Удивлялась, что главный инженер и наш строгий начальник охотно с нами, простыми монтёрами связи, общались, терпели панибратство и охотно фотографировались. От них, правда, пахло коньяком, но это не имело значения — они были весёлыми дядьками.
После демонстрации наша команда работников городской телефонной станции гуляла по городу, пила на ходу из горлышка бутылки сухое белое вино, дурачилась и пела популярные песни. Снимки этой прогулки сделаны на фоне городских улиц, на них можно увидеть наш город, каким он был в дни моей юности: с магазином «Табак» на перекрёстке улиц Ожешко и Социалистической, проспект Космонавтов с деревянным забором Скидельского рынка и невзрачного вида Красноармейскую улицу. Возвращалась домой через Советскую площадь. Только вождь с большого портрета на фасаде Дворца культуры текстильщиков взирал на опустевшую трибуну и безлюдную площадь.
В 1979 году снимала демонстрацию 7 ноября по заданию редакции областной газеты «Высота». Выбрала место фотосъёмки на Советской улице напротив Дома профсоюзов и стала поджидать, когда пойдут колонны. Первыми появились строители ДСК, за ними шли маляры и штукатуры строительных управлений 30-го стройтреста, потом рабочие «Белтеплоизоляции» и так далее.
Начал падать мокрый снег, я была легко одета и стала мёрзнуть. Для фоторепортажа необходимо было сфотографировать трибуну с партийным руководством, но оцепление милиции меня к трибуне не подпустило. Доказывала майору милиции, что я фотокорреспондент и выполняю задание редакции, вручила ему в качестве козырного туза свой пропуск на Советскую площадь. Но картонку пропуска майор хладнокровно порвал, объяснив, что на площадь мне надо было до начала демонстрации пройти, а сейчас нельзя. Через скверик я пробралась к Фарному костёлу и стала снимать демонстрантов, которые не были строителями. Я хотела влиться в их колонну, чтобы дойти с ней до трибуны, но бдительная милиция меня заметила и потребовала удалиться с площади.
После праздничных выходных, кашляя и хлюпая носом, я написала редактору объяснительную записку, в которой подробно рассказала, почему мне не удалось сфотографировать партийных руководителей. Прочитав мою объяснительную записку, редактор сказал: «У тебя, Наталия, хороший слог, тебе уже пора писать статьи и очерки», — он был добрым и понимающим.