В этом году на «Басовище» Евгений поехал уже вне конкурса. Перед концертом он меняет струны на своей гитаре. Они часто становятся жертвой его экспрессии на концертах. Разговор заходит о новом составе, проблемах гродненской и белорусской сцены — и, конечно, о музыке.
Вместо инструментов — выбивалки для ковров
Когда-то Евгений играл в группе «Демонтаж характера» и параллельно самостоятельно занимался личным проектом под лаконичным названием «.К».
Первый альбом «ОК» был записан в 2011 году, но качество звучания хромало, рассказывает бас-гитарист проекта Артём Германович. Второй, «УніСон», создавался в деревне Субботники, где Евгений работал по распределению учителем истории. Чтобы компенсировать отсутствие музыкантов, использовались посторонние шумы: звуки колоколов субботницкого костёла, выбивалки для ковров. «УніСон» получился самым концептуальным и цельным альбомом.
Через два года после «УніСона» на свет появился Dobrazol. Он записывался уже тремя музыкантами: Евгением, Артёмом и Игорем Волгиным.
Как личный проект стал группой
— Я всегда хотел, чтобы была банда, всегда хотел сделать из «.К» группу. Живая музыка, сыгранная коллективом, ценнее электронной. В «Демонтаже характера» мы вместе придумывали все партии. А «.К» — больше мой проект. Прежде чем сформировался коллектив, появилось что-то, что стоило сохранить. И для этого приходится быть немного авторитарным. Если бы Dobrazol делался всеми вместе, это был бы совершенно другой альбом, и проект стоило бы назвать по-другому.
Альбом получился более разношёрстный и с идейной, и со звуковой стороны. Артём говорит, что эту музыку сложно понять с первого раза. Судя по статистике просмотров и скачиваний на ресурсе bandcamp.com, альбом пока «тяжеловат» для слушателей.
— В нём нет прямого повествования, логики. Это мантра, молитва, в которой не надо искать логики, смысла — это надо чувствовать и визуально воплощать, опираясь на музыку, подачу, настроение, на то, как звучат инструменты. Некоторые песни не понять просто так. Текст надо почитать, послушать, порассуждать, почувствовать, — говорит Евгений.
Музыка не даёт засохнуть
— Конечно, мы делаем музыку не только для себя. Но если кому-то лень слышать и расслушивать нечто для себя непривычное, мы не будем им угождать, — считает Артём.
Музыканты объясняют: если хотели бы заработать денег, делали бы совсем другую музыку. А так они ориентируются на ближайшее окружение и слушателей. Евгений шутит, что следит за количеством лайков в соцсетях и иногда расстраивается, когда их мало. А потом выключает «внутреннего промоутера» и успокаивается.
— Музыка — способ быть молодым, не состариться, быть свежим. Я говорю не про физическую молодость, а про душевную. Я играю, чтобы не закостенеть умом, продолжать быть романтиком, радоваться жизни. Правила, этикет, нормы скручивают тебя в такую простую схему, что ты начинаешь становиться сухим деревом. Во-вторых, это долг перед родиной, так сказать. В-третьих, самореализация, — говорит Евгений.
На сцене импровизируют как «Лебеди»
Выступления группы очень эмоциональны. Музыканты говорят, что надо тщательно отрепетировать программу, а на концерте — отпускать себя и подключать эмоциональные выплески. Артем рассказывает про американский коллектив Swans («лебеди»), с которого они берут пример. Когда Swans играют вживую, это похоже на импровизацию: продумывают опорные точки во время репетиции, а на концерте играют «как идёт». Одинаковых выступлений не получается никогда. Для этого нужно много практики, как концертной, так и студийной.
— Музыка — важный элемент воздействия на человека, — рассуждает Евгений. — Все религиозные организации используют музыку, дым, свечи. Она мимо сознания идёт сразу в подсознание, и человеку не надо к ней готовиться. Не надо знать язык, чтобы врубиться в музыку западной группы. Это сильное воздействие и мощный идеологический рычаг. С ним надо осторожно обращаться, если ты осознаёшь, что делаешь.
В Беларуси нет «движухи» и музыкального рынка
Музыканты говорят, что с удовольствием играли бы в Гродно, но в здесь нет подходящих площадок. Нужны специальная аппаратура, сцена и заглушка помещения, без которой акустическая группа «не прозвучит». Это всё есть разве что в Минске.
— Собираешь всю точку, вывозишь, расставляешь, играешь, собираешь и увозишь обратно. Только на таких условиях в Гродно можно играть, — рассказывают ребята. Тем не менее осенью они планируют концерт в родном городе.
Музыканты говорят, что в Беларуси нет музыкального рынка и «движухи». Все проекты похожи друг на друга и не имеют своего звучания. А чем-то выделяющиеся музыканты неизвестны.
— Это не жалоба, просто у нас такое положение — пустовато в культуре. Самое страшное — что-то менять никому не хочется. Группы приезжают из Питера, а на их концерты никто не идёт. Надо быть либо статусной группой типа Лявона Вольского и «Дай Дорогу!», либо ритмичным, чтобы можно было потанцевать, — считает Евгений. — В рецензиях на Dobrazol я не увидел ни похвальбы, ни анализа нашей музыки. Я даже не видел, чтобы кто-то серьёзно проанализировал материал, вник в него.
Почему в Гродно нет музыкантов
Евгений вспоминает о бывших гродненских группах. Например, панк-коллектив Bagna, которые уже не играют, но держат бар Nesterka.
— Были Сorner Room — забавный калифорнийский панк, Ultra Pultra – очень андеграундное прикольное «музло». Движ прошёл! Все ребята разъехались: кто в Варшаву, кто в Питер. Dzieciuki остались. Но мы даже не можем в Гродно на их концерт сходить.
Евгений считает, что музыкантов нет, потому что нет заведений, которые заточены под живую музыку. Должен появиться герой, который сделает бар со сценой, адекватным помещением и аппаратом. И при этом ему придётся быть «самоотверженным жертвенником», потому что заработать на концертах не получится даже в перспективе.
Справка «ВГ»
«.К» начинался как one-man-band (сольный проект) Евгения Кучмейно. Теперь в нём три музыканта: Евгений Кучмейно (вокал, гитара), Игорь Волгин (ударные) и Артём Германович (бас-гитара). Стиль музыки определяют как психоделический рок, акустический рок. У «.К» вышло три альбома, оценённых критиками и слушателями.