Придется потерпеть временное «хуже», чтобы дождаться значительного улучшения качества жизни в стране. Это главная идея, которую обсуждали столичные экономисты в Гродно. Они объяснили, почему белорусской экономике требуется «встряска», какие реформы и когда необходимо проводить в стране. О том, что стало причиной падения ВВП в нынешнем году, как изменилось ситуация на рынке труда, откуда появилась скрытая безработица. И почему Нацбанк пытается приучить белорусов доверять национальной валюте, а не следить за курсами доллара и евро в обменниках.
Рис. Олега Пекаря
Об этом говорили известные белорусские экономисты. Нашими экспертами стали (на фото слева направо):
Давайте попытаемся разобраться, почему белорусская экономика погрузилась в рецессию. По официальному прогнозу, в 2015 году ВВП (валовый внутренний продукт) должен был вырасти на 0,2−0,7 %, но за 8 месяцев года данный показатель снизился на 3,5 % по отношению к тому же периоду прошлого года.
Александр Чубрик:
— Такого серьезного падения, как сейчас, не было почти двадцать лет. Что произошло? Белорусская экономика всегда росла или за счет внешних, или за счет внутренних источников, которые потом компенсировались внешними заимствованиями. То есть государство вливало в экономику не обеспеченные деньги через инвестиции или увеличения зарплат. В результате рос импорт и увеличивался внешнеторговый дефицит… Но мы заимствовали деньги, и рост продолжался. Когда у государства возникали сложности (вспомним ситуацию с обвалом доллара в 2011 году), у нас было все хорошо с Россией, были схемы с растворителями и разбавителями, которые служили источником поступления валюты в страну.
Что изменилось? И почему именно сейчас?
— Сейчас сошлось несколько вещей сразу. Внешний позитив и источник внешнего роста закончился. В России тяжелая кризисная ситуация, падают потребление, инвестиции. Кроме того, российский рубль девальвировался по отношению к белорусскому. В результате наши товары стали гораздо менее конкурентоспособны по цене на российском рынке. А перестроить экспортные потоки пока не получается.
С другой стороны, закончились возможности расти за счет внутренних ресурсов страны. Сейчас Беларусь достигла такого периода, когда она тратит деньги, которые зарабатывает. Только на погашение и обслуживание внешнего долга уходит почти 2 % от ВВП. Внутри страны денег нет, поэтому падают зарплаты, инвестиции, государственные расходы. И внешних источников роста тоже нет. Как результат — мы начали довольно серьезное падение.
Как долго это может продолжаться?
— Такое понятие, как валовый внутренний продукт, можно разложить на составляющие — на долгосрочный рост, то есть рост за счет потенциала, которым обладает экономика, и циклический, зависящий от краткосрочных факторов. Если в 2007 году долгосрочный рост составлял около 9 % в год, то сейчас он равен нулю. То есть белорусская экономика не может расти за счет своего внутреннего потенциала. А краткосрочные факторы негативные, поэтому в данной ситуации мы можем только падать.
Делаем вывод — нынешняя модель может генерировать рост выше нуля только в двух случаях: если все станет хорошо на внешних рынках и если правительство найдет деньги, чтобы влить их в экономику. Значимый рост, за счет которого возобновится улучшение жизни, произойдет, если изменится модель управления экономикой. Нам нужны реформы.
Институт BISS уже больше года занимается разработкой предложений о самых востребованных государством, бизнесом и обществом реформах. Почему возникла необходимость в таком проекте?
Алексей Пикулик:
— Во-первых, возникла необходимость не в проекте, а в самих изменениях: текущая социально-экономическая модель Беларуси истощена, а спонсор, который был бы готов покрывать все издержки неэффективности, уже не просматривается. Рентные возможности, на которых Беларусь могла зарабатывать и содержать неэффективные кластеры экономики, также значительно уменьшились. Во-вторых, мы находимся в точке, из которой реформы делать и проще, и сложнее. Проще, так как мы будем всерьез стартовать на четверть века позднее соседей, это дает возможность упредить какие-то ошибки. Сложнее потому, что мир очень сильно изменился с тех пор, и выполнение старых рецептов структурного реформирования (приватизация, фискальная дисциплина, сильные институты, верховенство закона) не гарантируют высоких темпов экономического роста и победы в конкурентной борьбе. Нужно быть инновационным и креативным, а для этого Беларуси нужно быстрое и эффективное управление.
Готовы ли общество и бизнес к реформам и их последствиям?
Алексей Пикулик:
— Главный вывод нашего исследования в том, что реформ хотят все. Представители власти считают, что нужна реформа экономики и реформа государственного управления. Представители гражданского общества четко представляют важную роль образования.
Дарья Урютина:
— В апреле-мае нынешнего года мы проводили опрос среди бизнесменов. Они дали достаточно конкретные ответы на вопросы, каких реформ ожидают — в основном это структурные реформы. В списке были институциональные реформы, реформы государственных предприятий, либерализации и рынков труда. Более половины опрошенных были уверены, что эти преобразования нужно начинать либо прямо сейчас, либо в ближайшее время.
Александр Чубрик:
— Бизнес, который всегда был движущей силой медленной тихой реструктуризации государственных предприятий тоже столкнулся с кризисом. Но результаты наших опросов показывают, что есть ряд положительных моментов. Во-первых, примерно 80 % руководителей малых и средних предприятий видят, что способны преодолеть возникающие перед ними сложности — найдут новые рынки, внедрят более эффективные инструменты. Во-вторых, к правительству есть определенный кредит доверия — 40 % респондентов верят в то, что меры правительства будут реализованы. Это важный посыл правительству: если вы ликвидируете самые существенные барьеры для развития бизнеса, проведете самые важные реформы, которые предоставят равенство условий ведения бизнеса, равный доступ к ресурсам, то страна получит существенный толчок для развития.
Алексей Пикулик:
— При этом общество не совсем готово «платить» за реформы, потому что понимает, что на первом этапе издержки от реформ будут слишком большими, а снижение уровня жизни — продолжительным. Иначе говоря, все сначала станет хуже, а лишь потом — лучше. Только вот это временное «хуже» очень пугает. И тут нужно пояснять людям, ради чего стоит терпеть. Для большинства достойной причиной является благосостояние детей. И на это нужно ставить.
Интересно, что под реформами в экономике белорусы понимают большее участие государства. Например, в 90-х основным лозунгом реформ было «меньше государства, больше рынка». А сейчас пока наоборот: реформы для значительной части респондентов означают больше контроля, директив, регулирования и государственного участия.
А теперь о курсе доллара. Объясните, что сейчас пытается сделать Нацбанк?
Александр Чубрик:
— Раньше как только рос спрос на валюту, повышались процентные ставки. Когда резко вырастали ставки по коротким депозитам, «жадность» побеждала, и люди практически без риска за очень короткий срок (например, месяц) зарабатывали хорошие деньги на процентах. Сегодня Нацбанк пытается избавить население от этой вредной привычки. Неправильно, чтобы население не несло никакого риска, снимая депозиты при первых же признаках кризиса — и теперь самые высокие ставки установлены не для вкладов на месяц, а для полугодовых депозитов. Полгода — это уже серьезный валютный риск. И хотя в ответ снизились рублевые депозиты, это правильное решение, так как нельзя постоянно «заманивать» в банки спекулятивные вклады под такие ставки, которые просто не потянет реальный сектор.
Еще одно важное изменение — курс в этом году колеблется в гораздо более широком диапазоне, чем в прошлом. В 2014 году до декабря курс доллара рос примерно на 0,01 процента в день, значительных отклонений не было. К остальным валютам корзины он колебался в диапазоне плюс-минус 2 % в день. В этом году колебания в гораздо более широком диапазоне — +/ 6 % в день. Это значит, что Нацбанк на самом деле не вмешивается (или почти не вмешивается) в процесс установления курса, и он меняется в зависимости от спроса и предложения. Когда не печатаются «лишние» деньги, то совсем не очевидно, что через месяц белорусский рубль ослабеет по отношению к доллару или другим основным валютам. Что говорить о более коротких сроках — вполне может оказаться, что тот, кто покупает валюту в надежде на то, что через неделю сдаст ее по более выгодному курсу, потеряет на этом. Такая политика Нацбанка нацелена на то, чтобы люди начали больше доверять национальной валюте, хотя это и очень непростая задача.
Основной рост безработицы еще впереди?
По мнению Александра Чубрика, если не начать реформы прямо сейчас, может измениться ситуация на рынке труда.
— За первое полугодие 2015 года число зарегистрированных безработных удвоилось — прирост составил 0,5 % от экономически активного населения. Но за тот же период скрытая безработица, по нашим оценкам, составила больше двух процентов. Год назад такого явления практически не было — отмечает эксперт. — Это люди, которые официально устроены, но трудятся неполную неделю/день или отправляются нанимателями в неоплачиваемые отпуска. Перед выборами, кажется, их перевели на полное рабочее время, но вряд ли это говорит о тенденции к улучшению ситуации… Эти люди в любой момент могут потерять работу. По результатам переписи реальная безработица у нас составляет примерно 6 % от экономически активного населения. Грубо говоря, безработица может быстро вырасти примерно на треть, и если не начать реформы, то непонятно, где эти люди найдут работу.