В детстве я боялась темноты. Поэтому для меня родители купили керамический ночник в виде старого домика, занесенного снегом, с окошечками и трубой на крыше.
В детстве я боялась темноты. Поэтому для меня родители купили керамический ночник в виде старого домика, занесенного снегом, с окошечками и трубой на крыше.
Зимними вечерами, когда меня укладывали спать, в ночнике зажигалась стеариновая свеча, загорались красным светом окошечки, и моему воображению чудились крошечные сказочные персонажи, живущие в домике-ночнике. Когда кем-то из домашних открывалась на улицу дверь, с потоком свежего морозного воздуха в мою комнатку доносился хвойный запах новогодней елки и слышалось нежное позвякивание стеклянных шаров и сосулек.
Сладко сжималось сердце в предчувствии удивительных зимних праздников — встречи Нового года и Рождества Христова: с подарками, позолоченными грецкими орехами в кармане, приходом веселых гостей и семейной игрой в лото.
Зимними вечерами старые окна Нового Света тревожат воспоминаниями о прошедшем в этом районе города детстве. Дальним казался тогда путь с улицы 1 Мая до улицы Северной (ныне Волковича) или от дома на Академической до Островского, где жила приятельница мамы. Возвращалась с мамой из города домой по Реймонта или Мицкевича, улицы снегом занесло, а огни окон Нового Света манят и обещают тепло и уют. Чудится, что обитают в этих домах исключительно добрые и славные люди. Пусть покажусь излишне романтичной, но мне очень не хотелось бы терять этот особенный и неповторимый городской район гродненской старины. Хожу и снимаю его старые окна, многие из которых уже заколочены досками, и мое сердце больно сжимается от понимания неизбежности потерять его навсегда.