Нужно заметить, что новый характер военной угрозы только способствовал совершенствованию системы оборонительных укреплений города. Именно Давид Городенский, согласно историческим источникам, отстроил гродненский замок, чем заставил всерьез поволноваться своих ближайших соседей.
Теперь, чтобы попасть от переправы через Неман в княжескую резиденцию, приходилось проделать долгий путь. Вначале, после крутого подъема по уже не существующему глубокому яру рядом с сегодняшним театром, дорога шла к городским воротам. Дальше, с территории окольного города, который, вероятно, также был окружен стенами, нужно было перебираться по мосту в Нижний замок, откуда еще один мост вел уже непосредственно на Верхний замок. Но только третий, подъемный мост открывал путь на сам дединец.
Однако даже такие надежные укрепления были не в силах сдержать удар, если приходится сражаться с невидимым противником. Гродно, с момента своего основания бывший одним из главных центров христианства на этих землях, в одночасье в глазах цивилизованного мира превратился в оплот язычников. И если гродненскому каштеляну удалось отразить рыцарские рейды на свои владения, то идеологическую войну он бесспорно проиграл.
В этом смысле очень примечательным выглядит диалог, который вышел между представителями мазовецких князей и Тевтонского ордена. Дипломат крестоносцев обвинил польскую сторону в том, что те в обход прежних соглашений поддерживают связи с язычниками-литовцами. Поляки с возмущением отвергли подобные обвинения, заявив, что с язычниками дел не имели, а только принимали у себя гродненского князя Патрика. На что крестоносцы сухо ответили: «Это одно и то же!»
Однако именно в это время и появляется на территории Старого замка новый храм, который с легкой руки археологов мы называем Верхней церковью. Пускай внешне он и вышел неказистым. Крошечная, всего девять на девять метров, почти квадратная в плане, с толстыми стенами и кирпичным полом, она напоминала скорее маленькую крепость, откуда удобно дать отпор врагу и где можно найти последнее убежище страждущей спасения душе. Но именно здесь, как оказалось, и проходил главный рубеж обороны.
И вот в 1365 году тевтонским рыцарям удалось собрать в очередной крестовый поход лучших рыцарей Европы. Над Гродно нависла смертельная опасность. Шансов выстоять у князя Патрика и его дружины было немного. Но тут вдруг князь, до этого не раз с мечом в руке встречавший крестоносцев, приказывает открыть городские ворота, из которых к оторопевшим рыцарям выходит длинной вереницей процессия с крестами и хоругвями! Вместо воинственных, кровожадных язычников, которых ожидали увидеть в этой лесной глуши европейские рыцари, к ним приближался… крестный ход!
Пораженные подобным, иностранные рыцари не отказались принять набожное приветствие и, так как «не собирались воевать ни с кем иным, а только против язычников», выказав свое неудовольствие обманувшим их крестоносцам, отступили от города.
В следующий раз крестоносцы появились под стенами гродненских замков только десять лет спустя.
Борьба с крестоносцами, наверное, самый востребованный сюжет картин из истории нашего города. И все же главная победа досталась Гродно вовсе не силою оружья.