Осенний салон
Пропаганда Дягилевым русского искусства за границей началась с организации художественных выставок в Париже, Берлине, Монте-Карло и Венеции (1906–07гг.). В оформлении парижской и берлинской выставок, проявив отменный вкус, участвовал Бакст. Он вошел в состав Осеннего салона – престижной французской организации, членство в которой позволило ему проводить собственные выставки без разрешения специального жюри. Это уже было признание таланта Льва Самойловича на Западе. В 1908 году французы пошли еще дальше, удостоив его своей наивысшей награды – ордена Почетного легиона. Следует отметить, что и в России Бакст являлся известным мастером, прежде всего в портретной живописи. На протяжении нескольких лет художник преподавал в частной художественной школе в Петербурге. Имя одного из его учеников заслуживает внимания – Марк Шагал!
Следующим этапом стала организация симфонических концертов, а также постановка оперы Мусоргского «Борис Годунов» с Шаляпиным в главной роли. Успех превзошел все ожидания. Однако это была лишь прелюдия к блестящей балетной антрепризе Дягилева. Он приглашает лучших исполнителей Мариинского и Большого театров – Павлову, Кшесинскую, Карсавину, Нижинского, а в качестве главного хореографа – Михаила Фокина, с именем которого связаны возрождение и расцвет русского балета. В феврале 1907 года состоится его встреча с Бакстом, и начнется многолетняя совместная работа. Балет «Клеопатра», поставленный в Париже в 1909 году, принес Льву Самойловичу славу, которой до него не знал ни один декоратор.
Законодатель мод
В 1910 году Фокин и Бакст осуществили постановку балета «Шахерезада». Успех был потрясающим: едва взвился занавес, как разразилась буря аплодисментов. Роскошные, убранные со сказочным богатством покои султанского гарема являли собой ослепительное зрелище. «Париж очаровало это пряное, яркое, раздушенное ароматами Востока творчество Бакста», – сообщала одна из газет. Эскизы к постановке были экспонированы в Лувре и в первый же день распроданы. Популярность Бакста была огромной, ему подражали французские художники. Неожиданно для себя Лев Самойлович стал законодателем парижских мод: самые фешенебельные фирмы делали модели дамских туалетов в стиле его костюмов.
Третий «Русский сезон» явился вершиной деятельности дягилевской труппы. С именем Бакста, ставшего художественным директором «Русского балета Дягилева», связаны две постановки – «Видение розы» и «Нарцисс». Этими балетами восторгались Париж, Рим и Лондон. «Леон Бакст пристрастил нас к смелым цветам. Он заставил наш глаз принимать самые дерзкие противопоставления», – писал художник де Сежо. А сам Бакст заявлял следующее: «В школе нам всегда запрещали соединять цвета, которые образуются один из другого». «Школа» – это петербургская Академия художеств, которую Бакст не окончил из-за конфликта с преподавателями.
В России художник бывал редко. Он знал, что горячего приема в его честь не будет. Ощутимый удар по самолюбию Льва Самойловича был нанесен в конце 1912 года, когда ему, как еврею, не имеющему вида на жительство в Петербурге, приказали покинуть столицу в 24 часа. В его защиту выступили многие деятели русской культуры, но реально помогло вмешательство министра иностранных дел Сазонова – право проживания продлили до двух недель.
«Хотел бы, чтобы все отстали от меня…»
Выступления русской труппы на протяжении первых трех лет сопровождались неизменным триумфом. 1912 год явился для нее критическим – успех стал перемежаться с неудачами. В коллектив пригласили работать иностранцев. Работать приходилось в совершенно ненормальных условиях: Бакст жил в Париже, штаб-квартира труппы находилась в Монте-Карло, а выступала она в различных городах Европы и Америки. Из письма художника жене: «Мне все немного надоело и опостылело. Хотел бы, чтобы все отстали от меня и дали месяца три-четыре совсем окунуться в полную тишину и однообразие. Хочу писать этюды, спать по 10 часов в день и никуда не торопиться!»
В последние годы жизни Бакст по-прежнему много работает – театр, заказные портреты, лекции, литературная деятельность. Он строит новые планы, но… Летом 1924 года во время репетиции спектакля художник почувствовал себя плохо, и его отвезли в больницу. Судьба отмерит ему еще пять месяцев жизни. В канун Нового, 1925 года Льва Бакста хоронил весь художественный и театральный Париж. В последний путь мастера провожали с воинскими почестями: по установленной во Франции традиции так поступают с людьми, награжденными орденом Почетного легиона. Одна из парижских улиц носит имя нашего земляка.