Вопрос жизни и смерти

Из книг, как из одежды, мы не только вырастаем. Есть и другой способ постижения художественного мира: через много-много лет заново открыть для себя старые книги. Мы когда-то не созрели до осмысления их глубины, но они терпеливо ожидали нашего взросления. Случилось такое позднее перечитывание и со мной.

Из книг, как из одежды, мы не только вырастаем. Есть и другой способ постижения художественного мира: через много-много лет заново открыть для себя старые книги. Мы когда-то не созрели до осмысления их глубины, но они терпеливо ожидали нашего взросления. Случилось такое позднее перечитывание и со мной.

Когда-то приятельница на двадцатилетие подарила мне двухтомник «Васіль Быкаў. Выбраныя творы» («Мастацкая літаратура», 1974 г., тираж сравнительно небольшой — 40 000 экземпляров). В те годы книга действительно считалась хорошим подарком, в дефиците числились не только варёная колбаса и майонез.

Немного удивилась выбору старшей по годам подруги. Мой запас военной прозы ограничивался жидким хрестоматийным багажом, который не собиралась расширять. В двадцать лет интересуют другие темы. Не исключением была и моя легкомысленная голова, напролёт наслаждалась чувственными романами Франсуазы Саган и других зарубежных авторов.

Не считая университетских лет, с 1974 года к двухтомнику не притрагивалась. Прежде книги часто сопровождались литературоведческими предисловиями. по-научному суховатыми, и по молодости их не читала. Мои литературные предпочтения давно изменились, как и я сама. Появилась привычка начинать знакомство с книгой с вступления. Жаль, в нынешних книгах почти исчезли развёрнутые филологические очерки.

Старое издание Василя Быкова предваряется вступительной статьёй Алеся Адамовича «На бессрочной передовой». Два писателя, ставшие классиками при жизни, люди одного поколения, их творческую дружбу спаяла война. В. Быков воевал на фронте, А. Адамович подростком был связным партизанского отряда, поэтому на многое их взгляды совпадали. Оценки, толкования критика А. Адамовича удивительны по своему масштабу проникновения и глубине понимания.

Кроме высоких правительственных наград, премий и званий, полученных писателем В. Быковым в мирное время, командир взвода 1245 истребительного противотанкового артиллерийского полка лейтенант Василий Быков награждён и боевыми наградами — орденом Красной Звезды, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». В наградном листе от 15 мая 1945 года отмечается «…в бою под д. Кюнгеш  23 марта 1945 г. тов. Быков проявил себя смелым и мужественным офицером».

Тема войны и гуманизма близка творчеству многих знаменитых  писателей. На полях Первой мировой побывали А. Куприн, В. Катаев, В. Бианки, Н. Гумилёв, М. Зощенко, Э. М. Ремарк, Э. Хемингуэй, Я. Гашек. Сложные впечатления вылились в сюжеты будущих произведений.

Поколение писателей — фронтовиков Великой Отечественной войны (Г. Бакланов, К. Симонов, В. Некрасов, К. Воробьёв и другие), увы, уже ушло из жизни, оставив нам богатое духовное наследие.

Из последних представителей «лейтенантской прозы» жив ещё Юрий Бондарев. В дивизионной артиллерии сражался под Сталинградом, награждён орденом «Отечественной войны I степени», двумя самыми почитаемыми солдатскими медалями «За отвагу», медалью «За оборону Сталинграда», медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», польскими наградами.

Юрий Бондарев родился в 1924 году — ровесник Василя Быкова. Они из тех счастливчиков, кто уцелел, а пережитое и увиденное оставили в своих честных, почти документальных книгах.

 Послужной список писателей-фронтовиков, как и суровая проза, впечатляет, герои  их произведений стали нравственным ориентиром не одного послевоенного поколения. Основная проблематика произведений — нравственный выбор героев (как в военное, так и в мирное время), поиск своего места в мире. Можно ли им не верить? Герои разные, а судьба — общая. Перед читателями встаёт галерея титанов, людей мужественных, чья юность прошла в окопах, у орудия. Они мёрзли, недосыпали, поднимались в атаке, бежали, ползли. Боялись смерти, но не были трусами. Потом их назовут выбитое поколение.

Затеянный мной разговор не о выстраданных книгах писателей прошлого (нам читать не перечитать всего написанного о войне) — разговор о тенденциях современного литпроцесса на эту тему.

Стоит ли браться молодым писателям, не нюхавшим пороха, за военную тему — вот вопрос.  Без усвоения и осмысления художественного опыта предшествующего поколения авторов, без исторического минимума знаний, документальных хроник есть ли смысл поднимать многотрудную тему?

 Не знаю ответа, но то, что мне попадается на глаза, не выдерживает никакой критики. Читала бездарные попытки одного начинающего автора. Его деревянные герои находились в условиях, больше напоминающих современные компьютерные игры-стрелялки, — ничего живого в тексте, описания военной техники и других специальных терминов. Остался неприятный осадок, как будто автор легко проскочил в своём литературном образовании мощный пласт военной прозы предыдущих писателей и уверенным галопом поскакал в яркие дали виртуального пространства.

О новинках современной белорусской литературы узнаю из разных источников. В авторитетной для меня газете «Літаратура і мастацтва» недавно прочитала отзыв на рассказ М. Гиля «Браты. Водблеск жніўня сорак пёршага». Автор зрелый, принадлежит к поколению детей войны, наверное, как писатель имеет право на собственное высказывание о прошлом.

Читаю отклик: «“Ціха і спакойна жыць. Працаваць на сваёй зямлі і гадаваць дзяцей галоўнае жаданне ці не кожнага сталага чалавека, і час Вялікай Айчыннай вайны не выключэнне. Чытач параўноўвае кажную новую рэч, прысвечаную вайне, з творамі Васіля Быкава, Івана Шамякіна, Алёны Васілевіч і з пёршых старонак пачынае разважаць: ці атрымалася ў аўтара сказаць нешта новае на вызначаную тэму? У апавяданні «Браты» прываблівае новы погляд на праблему «чалавек і вайна» — і, безумоўна, вобраз галоўнага героя і фабула твора падаюцца нашмат больш праўдзівымі ў параўнанні з сацрэалістычнай прозай».

Пристально прочитала рассказ «Браты», опубликованный в журнале «Полымя», но ничего нового не открыла. О чём сюжет? Председатель сельсовета Степан в первые дни войны с другими односельчанами демобилизован в район на призывной пункт, но немцы продвигались так быстро, что призывники ничего не успели, им даже не выдали оружия. В сюжете рассказа почти нет динамики, всё внимание главного героя сосредоточено вокруг одного эпизода, который страшно напугал его: первая немецкая бомбёжка, первые смерти людей и первая кровь. Потом был лагерь для пленных под Минском, побег из товарного вагона, в котором пленных отправили на запад, в сторону Гродно. С товарищем по несчастью долго пробирался домой с «усходніх крэсаў». Голодал, исхудал, но остался цел и невредим, к августу 1941 благополучно добрался к жене Кристине и детям…

Автор пытается оправдать главного героя: и во время войны можно схорониться, жить интересами семьи.

В новолетии ХХI века появляются «новые» герои — такие как бывший коммунист Степан, мечтающий тихо пересидеть войну, прячась от немцев и партизан. Такая странная неопределённость выбора продолжается до осени 1942 года. Автор заостряет мысль на частном, почти обывательском прозябании Степана. Как круто отличаются трактовки прошлого Н. Гиля от «правды моего поколения» (Василь Быков).

 Белорусская проза В. Быкова и А. Адамовича сильна трагичностью и будничным героизмом, где иное измерение человека, где самопожертвование в страшных, нечеловеческих условиях вечного выбора, где много библейских символов, где всё насыщено событиями, смыслами и прозорливыми  предупреждениями.

 «Каждый, кто был на войне, знает, что ни один бой не похож на второй. Ни одно переживание в бою не повторяет прежних (сколько бы ты ни воевал и как бы ни «привык к смерти»), и нет боя, который был бы «скучный». Потому что бой — это всегда вопрос жизни и смерти. Здесь не соскучишься!» — пишет Алесь Адамович.

Те, кто был на войне, прожили её достойно. Они стали другими, тягло ратного подвига перевернуло их судьбы, взвалив на плечи тяжкий писательский крест и пожизненное обязательство писать — рассказать правду, какой бы невыносимо страшной она ни была. Через всю жизнь пронесли они боль, как и радость, что остались живыми. В чутких ночных снах их тревожили тени погибших товарищей, бередили старые раны и страхи быть убитыми. Их уже нет с нами.

Те, кто не был на войне, но хочет открыть её новые страницы, обязан быть ответственным человеком и писателем.