Будьте добры ко мне…

Гостей города редко ведут за ворота предприятий, им презентуют культурное наследие: какие писатели, поэты, художники, музыканты жили в Гродно, — приглашают в залы музеев, рассказывают истории, байки и даже обросшие забористыми подробностями анекдоты о чудачествах знаменитостях. Чем старее миф, тем больше ему веры.

К мифологизации города подключаются историки, учёные, архивисты, музейщики, издаются новые книги, путеводители, карты. Интерес к прошлому подстёгивает новые поколения исследователей, нам открываются новые страницы биографий знаменитых и малоизвестных горожан.

В тени пани Ожешковой

Жила в Гродно во второй половине ХIХ века современница Элизы Ожешко (1841–1910) польская писательница Вильгельмина Костелковская-Зындрам (1844–1926).

Родители назвали девочку редким именем Вильгельмина. Ни в католических, ни в православных календарях вы не найдёте таких именин. Имя имеет древнегерманские корни, означает «защитница». Женская форма идёт от мужского Wilhelm (Вильгельм) — wil (`воля, желание`) и helm (`шлем, защита`).

Из кратких польских источников известно, что в детские годы Вильгельмина часто жила в курортном Друскининкае. В Вильно закончила пансионат для девушек шляхетского происхождения, после вернулась в родной Гродно.

О польской писательнице сохранилось очень мало сведений. Краевед, профессор литературы А. М. Петкевич пишет:

«Усю сваю жыццёвую дарогу прайшла ў Гродне і працавала як пісьменніца ў адзін час з Ажэшкай Вільгельміна Зындрам-Касцялкоўская (1844–1926). Яе апавяданні, літаратурна-крытычныя артыкулы і даследаванні, пераклады з англійскай, французскай, італьянскай літаратур былі вядомы шырокаму чытачу і карысталіся папулярнасцю. З Ажэшкай яны сябравалі з дзяцінства, нават напісалі разам апавяданне «Залатая графінька…» («Слова і кніга Прынямоння», 2016 г.)

Одна моя знакомая филолог так отреагировала на мой вопрос: «Касцялкоўская? Так яна вядомая як салонная пісьменніца».

«Салонная» — звучит странно. Списком публикаций писательницы оказался серьёзным и никак не характеризует её как автора лёгкого жанра дамского кружевного письма.

В багаже у В. Костелковской-Зындрам литературные исследования «Władysław Syrokomla. Studium literackie» (Wilno 1881) («Владислав Сырокомля. Литературный эскиз»), литературные эскизы «Игнатий Ходько» (1907), «Шляхта на Литве».

Она переводила на польский язык произведения с английского, американского, французского, итальянского, чешского. В их числе романы Чарльза Диккенса «Дэвид Копперфилд» и «Тяжёлые времена», рассказы популярного американского писателя Брета Гарта, повести Редьярда Киплинга, литературные опыты английского писателя польского происхождения Джозефа Конрада, роман нобелевского лауреата писательницы Грации Деледда «После развода», бестселлер «Триумф смерти» поэта, драматурга Габриеле Д’Аннунцио и других авторов.

У неё вышло несколько сборников с рассказами:  «W półcieniu. Opowiadania i obrazki» (Warszawa 1885) («В полутени. Рассказы и картинки»), «Bajki archaiczne i nowele» (Lwów 1906) («Архаичные сказки и новеллы», «Szkice literackie» t. 1–2 (Warszawa 1907–1908) («Литературные эскизы»).

Пробовала себя в журналистике, сотрудничала с такими журналами, как Prawda, Niwa, Świat, Bluszcz, Kółko Domowe, Świt, Tygodnik Ilustrowany, Kurier Warszawski, Biesiada Literacka.

В петербургском журнале Kraju публиковала репортажи из жизни Гродно в рубрике «Письма из-за Немана». Что это за репортажи о Гродно конца ХIХ начала ХХ столетия, какие там развиваются сюжеты, события, что за люди показаны? Об этом предстоит узнать будущим исследователям творчества Вилы Костелковской-Зындрам. Писательница подписывалась не Вильгельмина, а Wila. Кстати, вторая фамилия Zyndram — германского происхождения, встречается редко. Это имя носил один из командиров польского рыцарства в битве при Грюнвальде, Зындрам из Машкович.

«Графиня» разлада

Дебют гродненской писательницы состоялся в 1877 году в варшавском журнале Ateneum, где напечатали рассказ «Золотая графиня. Рассказ врача» («Złota hrabinka. Opowiadanie lekarza»). Основателем журнала был Игнатий Барановский, на страницах издания публиковались статьи, посвящённые философии, психологии, польской и всеобщей истории, современным событиям, современной литературе, путешествиям, искусству, обзоры литературных текстов.

Дебютантке было тридцать три года. Рассказ вышел в соавторстве с Элизой Ожешко. Почему в соавторстве? Может, неуверенная в своих силах молодая писательница искала дружескую поддержку у литературного авторитета? К тому времени Э. Ожешко была признана литературным сообществом, опубликовала более десятка повестей и рассказов. Спустя более десяти лет «Курьер Львовский», в 1888 году, в № 97, перепечатал рассказ «Золотая графиня» под двумя фамилиями.

Однако в последующие годы между соавторами произошёл конфликт. Позже Э. Ожешко включила рассказ в своё очередное издание, как я понимаю, без фамилии второго автора, чем нанесла душевную травму коллеге. Сегодня скажут: обычное явление в литературе, у каждого свой интерес.

Литературовед А. Петкевич считает, что «…арыстакратычныя інтарэсы і густы В. Касцялкоўскай перашкаджалі ім (Э. Ажэшка) стаць душэўна блізкімі». А может, наоборот, пути-дороги двух гродненок разошлись из-за обиды одной и неделикатности другой?

В ХIХ веке в Польше дворянская элита ревниво относилась к титулам, родовым гербам и аристократическим привилегиям. Может, статус семьи Костелковских был выше Ожешко-Павловских, отсюда и расхождения в интересах и вкусах писательниц?

Известная в своём кругу

Кроме Элизы Ожешко в Гродно Костелковская-Зындрам общалась и вела переписку с лучшими представителями польской интеллигенции своего времени. Среди них были теоретик права, адвокатом, коллекционер памятных вещей эпохи романтизма, библиофил, литератор и меценат Леопольд Мэйет (1850–1912), писательница Мария Конопницкая (1842–1910), историк литературы, энциклопедист, профессор Львовского университета Пётр Хмелевский (1848–1904), писатель и философ Александр Свентоховский (1849–1938), историк, педагог Самуэль Дикштейн (1851–1939), Александр Краусгар (1843–1931), польский врач, музыкант Генрих Добжицкий (1841–1914), издатель Соломон Левенталь (1841–1902), польский этнограф, музыковед, лингвист, фольклорист Ян Карлович (1836–1903).

В сборник, посвящённый двадцатипятилетию творчества Элизы Ожешко (с 1866 по 1891 годы), вошли произведения многих современных польских поэтов и прозаиков ХIХ века. Десятки лучших посчитали за честь быть опубликованными по такому торжественному случаю. Есть в сборнике и короткая сказка («Bajka»), скорее миф на древнегреческую тему «Prothesmia», за подписью «Grodno. W.Z. Kościałkowska» («Гродно. В. З. Костелковская»). Эпиграф к рассказу: «Будьте добры ко мне, вы, что за мной придёте… (с египетской могилы)» — можно отнести не только к многолетнему творчеству забытой гродненской писательницы, но и ко всей её жизни — служению литературе.

Писательница сочиняла и для детей. В варшавском издательстве S. Orgelbranda Synowie в 1885 году выходит сборник «Swiatełko», где публикуются стихи и проза 34 авторов. Открывает книгу рассказ Марии Конопницкой «Как дети в Броновице с Розалией веселились», здесь же святочный рассказ Элизы Ожешко «Приключения Яся», Леопольда Мэйета «Шары из снега», Александра Свентоховского «Зенек в доспехах». Рассказ Костелковской «Собака и проводник» подписан «W. Z. Kościałkowska».

Искусство вечно

Один из исследователей обмолвился: в Гродно Костелковские владели собственным домом. На какой улице находился дом, сохранился ли до наших времён? Информацию о домовладельцах могут хранить фонды архивов.

Пани Костелковская часто выезжала в Варшаву, подолгу жила в Италии, путешествовала по Европе, знала европейские языки. И ещё один момент: она никогда не была замужем, может, поэтому всю свою страсть отдавала литературе.

Последний приют человека — кладбище, окончание земного пути. Собралась и я искать на старинном католическом кладбище, на фарных могилках, захоронение писательницы. Надо пройтись по дорожкам среди холмов, посмотреть на повреждённые временем памятники, на запустелые места, заросшие травой, на столетние тёмные камни, покрытые мхом. Надписи на них уже не прочитать и не узнать никогда, кто покоится под плитами. Камень, металл, мрамор — всё приходит в негодность, падают кресты, разрушаются могилы. Всё бренность, всё суета, всё тлен. Жизнь человека коротка и преходяща — предупреждает вечность.

Одно художественное Слово писателя живёт, оно может пробуждать неспокойные мысли, возвратиться из прошлого, из небытия и, кто знает, открыть нам неизвестное прошлое Гродно.

P.S. …Могилу Костелковской в городе мёртвых не нашла. Гродненский историк Андрей Вашкевич, занимающийся захоронениями известных людей и фарными могилками и считающий, что пора старинный мемориал, где покоится немало известных в прошлом жителей Гродно, сделать объектом общественного внимания и историко-культурного наследия, прислал мне фотографию последнего приюта Вильгельмины Костелковской-Зындрам. Она умерла 27 апреля 1926 году. Объяснил, где находится семейное захоронение: слева за каплицей, рядом с могилами монашек. За склепом присматривают, место ухожено, на камне можно прочитать имена младших сестёр писательницы Юзефы и Барбары.

В наших библиотеках не сохранилось ни одной книги писательницы, но они хранятся в библиотечных фондах Польши, Санкт-Петербурга, в частных коллекциях библиофилов.

Каждый год в начале июня в Гродно проводятся международные Ожешковские чтения, торжества по случаю дня рождения Э. Ожешко, летние балы. Две писательницы жили, общались, работали, встречались в Гродно. Чем не тема для поиска, расширяющая поле Ожешковских чтений? Может, надо искать следы отношений двух писательниц в переписке, дневниках, газетных публикациях? Писательницы — ровесницы, современницы, коллеги и, как дают некоторые источники, подруги детства. Или всё-таки конкурентки в литературе?