«Патерсон»: тысяча и один стих

Патерсон / Paterson

Режиссёр — Джим Джармуш

В ролях: Адам Драйвер, Гольшифте Фарахани, Барри Шабака Хенли, Ризван Манжи, Стерлинг Джеринс, Нелли

В городке Патерсон, Нью-Джерси, живёт молодой водитель автобуса по имени (или фамилии) Патерсон, на досуге балующийся стихотворчеством. Одна из его любимых книг — сборник поэзии за авторством давнего земляка — тоже зовётся «Патерсон» и посвящена родному городу, где есть водопад Патерсон. Водителя (driver) при этом играет Адам Драйвер.

Ну вы поняли.

Подобные внутренние рифмы — достаточно простой, но неизменно забавный для цитирования элемент; за ними часто любят прятать то ли вымороченность сути, то ли её отсутствие. Но Джим Джармуш не был бы легендой кино, если бы не прошествовал сквозь этот зыбучий песок с неизменным восточным стоицизмом. В его фильме рифмы множатся и проплывают друг сквозь друга, как кольца дыма из трубок хоббитов, но не отменяют главного. Главный герой, что характерно, как раз пишет верлибром, без рифмы — их ему хватает вокруг.

Лора, жена (или девушка) Патерсона, — обворожительно красивая иранка, непонятно как вообще попавшая прямиком из арабских сказок в снулый американский пригород, — лихо разрисовывает скучный коттедж дикими и симпатичными ч/б узорами, экспериментирует на кухне, учится играть на гитаре и нежно любит партнёра. Правда, при этом нигде не работает — это как бы оппозиция герою со скучной будничной профессией и его почти что тайным творчеством, но на самом деле тоже рифма, потому что живут они душа в душу. Режиссёр походя даже успевает продемонстрировать этот секрет семейного счастья — иногда, чтобы радовать другого, достаточно его не огорчать.

Хотя внешне жизнь Патерсона (и города Патерсона тоже) однообразна, мелкие детали расцвечивают её каждый день по-новому: в автобусе попадаются всё новые тандемы пассажиров с забавными диалогами, после диалога про близнецов вокруг словно материализуются близнецы в ассортименте, в баре по вечерам оживают свои микросюжеты, на тёмных улицах вместо гопников — интересные личности. Наконец, мерно низвергает свои воды водопад Патерсон, где Патерсон по будням расправляется со своим ланчем, всякий раз по-новому разукрашенным Лорой, — и часто водный поток вдохновляет поэта-самоучку отыскать какой-то свежий образ, о котором он слегка косноязычно, быть может, но искренне попробует написать несколько строк. Здесь тоже не счесть рифмования с собственным творчеством режиссёра и со всем, что ему близко:

• в автобусе мелькают подросшие дети-анархисты из «Королевства полной луны» Уэса Андерсона, которого называли «Джармушем рубежа веков»;

• в прачечной изображает начинающего рэпера Метод Мэн, выходец из легендарного объединения Wu-Tang Clan — режиссёр вообще давно любит хип-хоп, и в фильме про поэта, конечно, ему самое место: недаром rap расшифровывается как rhythm and poetry, хотя «благодаря» коммерческим радиостанциям никто об этом не знает;

• в баре на стене — масса персоналий в газетных вырезках, славные люди, жившие здесь или проезжавшие через Патерсон, включая Игги Попа, с которым Джармуш давно дружит и сотрудничает;

• водителя чудным образом будят по утрам часы без будильника, и это очень напоминает классические картины Джармуша с их лёгкой «бытовой» магией;

• примерно оттуда же, из «Таинственного поезда» 1989 года, спустя полжизни вернулся в Америку японский актёр, чтобы помочь Патерсону в финале картины увидеть пресловутое «жизнь — это спираль» и попасть на её следующий виток;

• показывая здесь одновременно опрятную «колониальную» архитектуру и кирпичное уныние середины XX века, маленькие пошарпанные коттеджи и панораму из высоток, Джармуш рефлексирует по собственному мифотворчеству эдак тридцатилетней давности, когда он только начинал воспевать ещё не увядшую одноэтажную Америку и её дух;

• на задворках складов герой встречает девочку, которая читает ему свои стихи, на деле написанные самим режиссёром и закольцовывающие образный ряд всей ленты, — о том, как струится по плечам водопад, как это красиво и как похоже на жизнь.

Позднего Джармуша, в основном из-за картины «Пределы контроля», принято упрекать в том, что он перестал говорить о людях и целиком переключился на вопросы абстрактного творчества. Но «Патерсон» человечен настолько, насколько в нашу эпоху вообще возможно, — пусть для этого героя и приходится насыщать ретроградскими нюансами вроде отказа от мобильника. Более того, фильм легитимизирует творчество и культурное развитие простого человека, рабочего, фактически низшего класса — если не в социальном даже плане, то по крайней мере в смысле доступных возможностей.

Водопад, бар и книжная полка — вот на первый взгляд и вся культура Патерсона (и героя, и места). Однако Джармуш одним кадром, одним словом то и дело населяет эту бытность чем-то невероятным. Утром Лора сонно расскажет любимому, как ей приснился нелепый сон про персидских серебряных слонов, и вот, идя на работу, Патерсон видит, как причудливо изгибаются тени, словно их выжигает солнце на песках Междуречья, как серебристое тело автобуса скользит, перевозя маленькие людские фигурки, как сточные воды величаво стекают, будто обрушиваясь с висячих садов Семирамиды. Его новые стихи не станут от этого красочнее, но они от этого появятся.

Джармуш местами берёт через край с «культурной» плотностью, но лишь затем, чтобы показать нам и самому себе, что творец действительно есть в каждом и что случайная девочка-поэтесса — не мармеладное художественное допущение, а данность и, более того, необходимость. Начатый в «Пределах контроля» и продолженный в «Любовниках» крестовый поход искусства против алчной, суетной и меркантильной обыденности затих — вошёл в медитацию, но ведь медитация — не смерть, и идея всё та же: раскройте объятия любому творческому, не давайте себе утонуть в финансовой и бытовой рутине, высматривайте и порождайте прекрасное в малом и даже из ничего, стремитесь из куколки стать имаго.

И пусть некоторые шутки неловки, милая и глуповатая собака главных героев избыточно выступает одновременно шутом и Немезидой, а отдельным образам не хватает ещё хоть момента, — всё же это по-прежнему тот самый Джим Джармуш. Который по мере сил пытался удобрить восточной созерцательной мудростью западную почву, который без подвижной камеры, пышных мизансцен и лишних слов рассказывал чуть ли не самые глубокие и человечные истории на американской и не только земле — и, собственно, продолжает это делать. Всем бы так трогательно стареть.

Фильм можно увидеть в гродненских кинотеатрах. Расписание сеансов — в нашей афише.

Читайте также: полный список обзоров