Побег на Городницу
Дом… без приведенийКажется, мы уже достаточно задержались на городских окраинах. Больше нет времени тянуть, а потому с нескрываемым трепетом переступаем невидимую границу, отделявшую нас от старого Гродно. Почти напротив окружной лечебницы, сразу за бывшим дровяным рынком, где мы расстались в последний раз, нас ждет новая встреча – на этот раз с историей совершенно особого квартала: Городницей. Чуть отклонившись в сторону от улицы, идем к зданию в глубине двора, Горького № 2, и попадаем во дворец вице-администратора, он же квартира полномочного российского посла, дворец Дзеконьского и Валицкого, архиерейское подворье, наконец, корпус медуниверситета – достопамятная анатомичка.
Начнем с того, что уже в… XII веке на правом берегу ручья Юрисдики, у его впадения в Городничанку, могла существовать Николаевская церковь, так же как и княжеское село Городница. Правда, до проведения масштабных археологических исследований в пользу этой гипотезы у нас есть только один аргумент – святой, в честь которого назван храм.
Дело в том, что неподалеку от предполагаемого местонахождения церкви св. Николая бьет и сегодня животворный источник, который издавна называют «Королевский родник». Не секрет, что такие родники наши предки-язычники обожествляли, что положило начало восточнославянской традиции ставить вблизи подобных мест церкви в честь святого Николая, которые назывались «церквями Николая мокрого». Поэтому если храм существовал в это время, то он исполнял функции приходской церкви для села Городницы и окрестных деревень.
Собственно, впервые Николаевская церковь упоминается во время правления Сигизмунда-Августа, в середине XVI века, хотя ее положение в документах было указано лишь приблизительное – на высоком берегу у впадения ручья в реку Городницу (Городничанку). Уже к 1681 году этот земельный надел вместе с церковью отошел к замковой юрисдике, а позже упоминания о храме и вовсе больше не встречаются, хотя здесь еще долго, в XVIII веке, находились крест и кладбище. Одна из версий, бытующая среди гродненских историков, гласит, что церковь, как и многие другие гродненские храмы, не пережила невзгод русско-польской войны…
Дворец вице-администратора
Здание, о котором дальше пойдет речь, сумело особым образом выделиться из общей истории. Формально дворец вице-администратора, будем и дальше так его называть, является частью Городницы и играет важную архитектурную роль в композиции ее парадной площади, спроектированной для гродненского старосты Антония Тизенгауза. Правда, уже то, что он стоял на правом берегу ручья Юридики, как бы обособляло здание от остальной площади. К тому же, скорее всего, оно было окончено одним из самых последних, в 1793 году, а значит по праву может считаться памятником уходящей эпохи – Речи Посполитой.
Проект дворца принадлежит архитектору И. Мезеру, а возможно, он строился под руководством Дж.Сакко. Может быть, именно отсюда столь необычные для Городницы черты стиля классицизма, которые так отчетливо проступают на фасаде. Первоначально дворец представлял собой трехэтажное здание с двумя одноэтажными флигелями, причем был украшен треугольным фронтоном с лепниной, а высокая четырехскатная крыша крыта черепицей. Основное здание предназначалось под жилье, а боковые флигели – под хозяйственные службы. Рядом с дворцом был запроектирован регулярный парк, который, по крайней мере на картах того времени, выглядел куда более привлекательней, чем парк рядом с дворцом Тизенгауза, заложенный Жилибером.
Еще в 1923 году дворцовый комплекс включал пять жилых зданий и семь хозяйственных строений. В настоящее время сохранились только дворец вице-администратора и одноэтажный флигель. Правда, тогда же, в 1920-х, по решению городских властей был под корень вырублен сосновый бор прямо над оврагом за дворцом.
Весь комплекс был завершен только в 1793 году и подарен последним королем Станиславом Августом Понятовским подскарбию Антону Дзеконьскому. Этот высокопоставленный чиновник сменил на посту подскарбия попавшего в опалу А.Тизенгауза, держал в Гродно недвижимость по улицам Демьяновской и Мостовой.
Господин посол
Якова Ефимовича Сиверса можно по праву отнести к наиболее ярким деятелям екатерининской эпохи. Дядя определил его писцом в коллегию иностранных дел; затем он служил при русском посольстве в Копенгагене и Лондоне. Во время Семилетней войны молодой Сиверс участвует в наиболее значительных сражениях. Вскоре назначен новгородским губернатором, и на этом посту снискал добрую славу, как сейчас бы сказали, «крепкого хозяйственника». Но по-настоящему известным имя Сиверса стало только в 1789 году, когда после восьмилетней отставки он был назначен чрезвычайным и полномочным послом в Польшу, где председательствовал вместе с прусским послом Бухгольцем в гродненском сейме и, по сути, стал одним из авторов второго раздела Речи Посполитой.
Вот в этот период, особо драматический для нашего края, Сиверс и останавливается в одном из самых роскошных на тот момент гродненских особняков, коим являлся бывший дворец вице-администратора.
Сиверсу дана инструкция действовать решительно. Он распоряжался в Польше самовластно, порой как настоящий диктатор. Со времени созыва гродненского сейма Сиверс готовил уничтожение в первую очередь так называемой тарговицкой конфедерации. Не случайно его имя стало синонимом российского правления на бывших землях Речи Посполитой, отошедших к восточной соседке…
Здесь можно было бы и закончить разговор о господине после, если бы не одна историческая параллель: в 1915 году, когда судьба нашего края в очередной раз сделала крутой поворот, иной Сиверс, генерал от инфантерии и командующий 10-й русской армией, своими военными ошибками привел к гибели 20-й армейский корпус, пытавшийся из последних сил прорваться к Гродненской крепости из августовской пущи, и тем самым поставил, по сути, точку в истории, начатой его далеким предком…