АРХИВАРИУС № 13: Дело о явлении Божьей Матери

Даже чудо может быть замуровано в рамки предписаний и распоряжений.

Архивный документ одинаково беспристрастен как к человеческой драме, так и сверхъестественному. Даже чудо для него — всего лишь набор предписаний и распоряжений в границах действующих инструкций. Поэтому наш  «Архивариус № 13» оставляет читателю право самому решать, есть ли в обыденной жизни место чудесам или же нет. 

Пусть свечи догорят…

В самом начале октября 1882 года пристав третьего стана Белостокского уезда прислал уездному исправнику известие о «распространившемся между крестьянским населением слухе о появлении в Ясиньской волости вблизи селения Долистово Матери Божей». Как оказалось, дочка крестьянина Антония Луща, восьмилетняя Францишка, увидела в груде сваленных на краю поля камней живой образ Божией Матери в белой одежде и короне. Прибежала домой и рассказала об этом маме. Образ потом видели на том же месте, но только не во весь рост, а по пояс.

Спустя несколько дней поступило новое тревожное сообщение. Пристав доносил, что около деревни начали собираться на молебен и зажигать свечи и лампадки! Посланный на место полицейский обнаружил около двухсот человек с подводами около костра, поющих в голос религиозные песни и гимны («не политического характера» — уточнялось в рапорте). Камни были огорожены палисадом и украшены крестом с иконой Богоматери. На просьбу потушить свечи и пойти молиться в «подобающее место» собравшиеся ответили: «Пусть свечи догорят» — и остались. К вечеру верующих прибавилось.

По заверению властей, местное население не придало значения слуху. Однако уряднику всё же было поручено «иметь постоянное наблюдение за означенной местностью». А следом туда пришлось отбыть исправнику с помощником — с целью «увещевания простонародия в суеверии их…».

При допросе свидетельница Францишка сказала, что накануне случившегося чуда мать, отправляя в поле за телятами, увещевала её: «Иди, там и увидишь Матку Боску». Когда вернулась домой, то сказала матери, что действительно видела Матерь Божию. «Пресвятая Богородица, — записал в показаниях слова девочки полицейский,— стояла на камнях долго, до тех пор, пока мы окончили «Рожанец», потом поднялась вверх на небо…»

Тогда исправник подвёл девочку к полю и, указав на его край, поросший ольхой, спросил: «Не видит ли она божественный образ?». На что Францишка при многочисленных свидетелях отвечала, что да, видит и что «она похожа на ту самую, которую видела на камнях». Пришлось исправнику признать, что мать в случившемся вины не несёт, а дети сами придумывают.

Кроме Францишки чудо видели десятилетняя Марьяна, дочь крестьянина Ивана Криштова, и восьмилетняя Соломея Ходоровская из той же деревни.

До чего фантазии простой народ довели

Вскоре появились свидетели чуда из числа взрослых. Сорокалетний Иван Зярко показал, что вечером, когда возвращался с волами с поля, то «увидел на небе звезду, которая увеличивалась более и более. Потом, среди блистания от оной, он увидел фигуру Пресвятой Богородицы». Через несколько дней видение повторилось, причем один вол от испуга упал на колени!

Тридцатилетняя Францишка Купинская из деревни Матеши уверяла, что чудесный образ явился во время молитвы рядом с местом стихийного паломничества. Матерь Божия предстала «в рост человека от земли… и при ней две свечи. Она указала на народ и костел, и видение исчезло». Крестьянка честно призналась, что не знает, видел ли то же самое кто-то из молившихся, но к ней небесный образ возвращался ещё раз. На все попытки исправника узнать, не подучил ли кто говорить подобные речи, женщина отвечала отрицательно. За неграмотную Францишку в протоколе расписался «запасной рядовой деревни Долистова».

«Гласность о сем небывалом случае расходится и народ стекается, — рапортовали из Белостока в Гродно, — скидывают деньги секретно, которые принимает настоятель Долистовского костела ксендз Джевинский, который не только не старается увещевать народ от такой заблужденности, но даже увещевает верить будто бы в действительности было явление Матери Божей. Слухи также носятся, что ксендз… секретно посвятил то место, чем больше возбудил фанатизм в простом народе».

Словно этого было мало — в дело вмешался генерал-губернатор. Он «покорнейше просил» гродненского коллегу «пригласить настоятеля местного прихода убеждать окрестное население, что слух этот лишен основания». Просьба, однако, заканчивалась вполне однозначным требованием: «О последующем донести до моего сведенья!»

Негодовал начальник жандармерии

Но с местным священником договориться оказалось сложнее всего. Ксёндз Джевинский заявил, что не видит в случившемся ничего плохого, хотя и старается «увещевать народ». «О сборищах народа местному ксендзу было известно с первых же дней, негодовал начальник жандармерии, — но о сем духовному начальству им не донесено, а как говорят, ксендз Джевицкий, если не способствовал распространению, то и не старался опровергать слух…»

Решили сделать священника крайним. По официальной версии, тот не только «не старался разъяснить приходящему народу нелепость распущенного слуха, но, напротив, вводил его в заблуждение». В итоге при содействии епархиального начальства ксёндз был переведен в другой приход (правда, до которого так и не доехал). Но главное, что заменивший его Адольф Кассианович, до этого служивший в Сандомирской губернии, был «в политическом и нравственном отношении» безупречен.

24 рубля 73 копейки, «сложенные народом на месте мнимого явления Божей Матери», по решению генерал-губернатора были обращены на ремонт гродненской Александро-Невской церкви.

А упрямые богомольцы ещё и год спустя приходили к каменной горке на краю поля и оставляли там бумажные образки.