О жизни после трудовой жизни

Побывал в гродненском кафе, где на полках книги. Шел из библиотеки. Да-да, не надо смеяться. Шел из библиотеки в Новом замке и зашел в кафе. По дороге были два других кафе. Но там все места были заняты девушками студенческого вида и возраста. Интересно, когда они учатся? И где? В библиотеке их видно…

Побывал в гродненском кафе, где на полках книги. Шел из библиотеки. Да-да, не надо смеяться. Шел из библиотеки в Новом замке и зашел в кафе. По дороге были два других кафе. Но там все места были заняты девушками студенческого вида и возраста. Интересно, когда они учатся? И где? В библиотеке их видно…

Только об этом подумал, как увидел еще одно кафе. Раньше его не было. Совсем небольшое. Размером в одну дверь и одно окно. Дай, думаю, загляну.

Заглянул. И, знаете, «стопорнули» меня книжки. У бармена за спиной лежали книжки. На них стояли бутылки. Меня это сильно умилило. Ну, будто в мои студенческие годы в общаге на БЛК-3.

Заказал себе «американо», сел в уголок, осмотрелся. Молодежь вокруг. Сидят, болтают ни о чем. Ну, будто в Европе… А, в принципе, чем мы отличаемся от Европы?

Чтобы ответить, надо сравнивать. Начать с того, например, чем нам запоминаются европейские города. Архитектурой? Да. Но архитектура, мне кажется, не самое главное. Важнее, думаю, то, что в каждом европейском городе на фоне архитектуры есть места, где люди у всех на виду ничего не делают. Просто сидят за столиками, общаются. И это «ничегонеделание» нас сильно привлекает. Мы смотрим на европейцев, неторопливо пьющих кофе, или сок, или пиво, и хотим присесть за соседний столик и присоединиться к их отдыху после интенсивного трудового дня, или недели, или трудовой жизни.

Да, именно…  После трудовой жизни.

Люди после трудовой жизни называются пенсионерами. Особенно они заметны в немецких городах. Причем днем, когда ими полны кафе и гаштеты. И не скажешь, что они не могут еще трудиться. По внешнему виду — вполне могут. Но они уже пенсионеры, и потому в рабочее время сидят за столиками, разговаривают. И знаете, что важно? И молодому поколению немцев, и немецкому государству они нужны за этими столиками. В Германии есть четкое понимание, что своими посиделками и разговорами пенсионеры создают рабочие места. Причем немало рабочих мест.

После выхода на пенсию у людей появляется время на потребление различных услуг: от медицинских до образовательных. Значит, они создают спрос на услуги. А кроме того, не будь пенсионеров, для кого печь булочки и раскочегаривать кофейные агрегаты? Строим цепочку дальше. Если незачем включать пекарни и кофеварки, то зачем производить электроэнергию, отапливать помещения, убирать их и — продолжим мысль — производить моющие средства для уборки?

Да, конечно, пенсионеры не могут работать, но они увеличивают потребление. И это важная экономическая функция. Ведь, в конце концов, не в халатах же и домашних тапочках немецкие пенсионеры сидят в кафе. В кафе надо приходить в приличной одежде, которую, между прочим, шьют и продают молодые работоспособные люди. И если у пенсионеров не будет потребности одеваться «на выход», то кому нужна работоспособность молодых?

А теперь плавно перейдем к нашим гродненским пенсионерам. Где они? В кафе? Такое ощущение, что днем все они ездят в общественном транспорте. Хотя, конечно, если пенсии хватает на таблетки, коммуналку и проездной, то чем еще развлечься?

Вот тут и видна разница. Мы воспринимаем пенсионеров как обузу, как камень на шее у госбюджета. А немцы, англичане или французы — как один из генераторов потребления и, в конечном итоге, экономического роста. Немецкие пенсионеры сидят в кафе днем, когда молодежь на работе. В результате кафе не простаивают, а их владельцы пополняют налогами государственную казну. Наши же пенсионеры проводят время в общественном транспорте, поликлинике или в очереди на уплату коммуналки. И все эти места содержатся за счет государства.

Сегодня только глухонемой не обсуждает перспективу повышения пенсионного возраста. У государства, мол, нет денег. Слишком мало работающих налогоплательщиков, а много пенсионеров. Так-то оно так. Но… 

Надо бы привыкнуть, что наша экономика давно устроена иначе, чем при Советском Союзе. Сегодня мы все без исключения платим налог на добавленную стоимость (НДС — это знаменитый ВАТ, возврат которого делает такими привлекательными товары в Белостоке). НДС включен в состав цены каждого товара. И его платит каждый, кто покупает товары на территории Беларуси — и младенцы, и их работоспособные родители, и тунеядцы, и пенсионеры. Чем больше покупается, тем больше государство собирает налога на добавленную стоимость. Собранные налоги государство через расходные статьи бюджета и госпрограммы инвестирует в своих граждан. Может, кстати, дать пособие негражданам, иммигрантам или беженцам. Они ведь тоже на эти деньги купят произведенные в экономике страны товары.

Таким образом, и детские пособия, и пенсии повышают покупательскую способность населения и служат раскрутке экономики. Если повысить пенсионный возраст, то пенсионеров станет меньше и, следовательно, покупательская способность населения снизится. Значит, меньше будет куплено товаров и услуг. Чьих?

Ну, не американских же. В первую очередь не будут куплены наши товары, произведенные на белорусских предприятиях. Их работники не получат зарплату. Или получат ее меньше.

Мне скажут: мол, откуда взять деньги, чтобы дать их пенсионерам и тем самым ввести их в экономический оборот?

Отвечу. Способов много. Надо только думать. Думать головой хотя бы несколько раз в неделю. Вот, например, мои родственники-пенсионеры в Литве лет пятнадцать лет назад поменяли себе в квартире деревянные окна на пластиковые. Дома у них стало теплее. У литовского государства — меньше расходов. И сделано это было не за счет бюджета, а на средства низкопроцентного банковского кредита для пенсионеров под поручительство пенсионного фонда. Наши же банки по потребительским кредитам работают только с молодыми людьми. Хотя с пенсионерами надежнее. У пенсионеров, в отличие от молодежи, есть постоянный доход. И подобных примеров подхода, отличающегося от нашего, можно привести немало.

И последнее. Кто выиграет от повышения пенсионного возраста?

Посмотрев вокруг себя и взвесив выгоды и невзгоды, приходишь к выводу, что выиграют только госчиновники предпенсионного возраста, а также их сверстники — мелкие и средние начальники на госпредприятиях. Их вероятная пенсия значительно меньше текущей зарплаты, поэтому они с удовольствием еще пять лет походят на работу. Тем более что обычно она у них хоть и нервная, но в теплом кабинете.

Кто проиграет от повышения пенсионного возраста?

Проигрывает белорусское государство в целом и опосредованно все мы — его граждане. Проблема с работниками предпенсионного возраста состоит в том, что, за редким исключением, люди к пятидесяти годам приобретают опыт, мешающий быстрому восприятию нового. У нас в Беларуси в экономике основную роль играют предприятия государственного сектора. И если сегодняшние кандидаты в пенсионеры в этом секторе еще пять лет останутся на рабочих местах, то туда не придет способная к быстрому обучению молодежь. В результате об инновационном развитии экономики можно забыть.

Всему есть свое время.

Прежде чем повысить возрастную планку выхода на пенсию, надо очень хорошо посчитать. Здесь нет очевидных решений, много факторов влияет на текущую и будущую экономическую ситуацию. Значит, надо создавать математические модели развития демографии, проигрывать ситуации на компьютере. А кто это сделает? Чиновники в министерствах? Те, что предпенсионного возраста?..

Кофе выпит. Мысли зафиксированы в планшете. Можно идти сдавать текст. Спасибо бармену за гостеприимство. Кстати, а вы не заметили, что у нас за прилавком все чаще стоят мужчины? Как в Европе… Но — стоп, на сегодня хватит. Об этом в следующий раз.