Почему «не пошел» социализм, или эффект Рингельмана

Так получилось, что на протяжении всей жизни меня сопровождали, а лучше сказать, мучили несколько тайн. Одна из них — почему не получилось с социализмом в СССР?

В скандинавских странах получилось, а вот у нас нет, хотя отцы-основатели хорошо потрудились в перековке населения. Правда, методы применялись в основном репрессивные: и в застеночки комиссары с наганами водили, и в ГУЛАГ отправляли, а всё равно, как выяснилось в перестроечные времена, от капиталистических стран безнадежно отстали. «Не пошел» социализм в отдельно взятой стране, явно «не пошел»…

Даже страны-сателлиты при первой же возможности пустились наутек из социалистического лагеря — наелись, натерпелись от самого «передового и прогрессивного» строя! И ничего, живут себе в условиях суровой капиталистической действительности и обратно в ярмо «всеобщего благоденствия» явно не собираются.

То, что в СССР не всё в порядке, думающим и знающим реальную обстановку в экономике страны было более чем понятно, но обсуждаться эта тема могла только на кухне и в компании очень близких людей. В противном случае, если власти не могли упрятать в «психушку», то сажали или ссылали, как это было с академиком Сахаровым. Продолжали перевоспитывать, одним словом…

И всё вроде бы правильно: рабочие работают, начальство руководит, лозунги, опять же, самые, что ни на есть замечательные, а результат — так себе, не очень…

Одно время войной прикрывались: и сами пострадали, и разрушено все было основательно, но когда увидели, чего достигла экономика ФРГ (наследница побежденной страны), то, пожалуй, и всем остальным гражданам СССР стало как-то неудобно, что ли.

Пропагандисты научились этот неудобный вопрос обходить: мол, если и достигли проклятые капиталисты каких-либо там сомнительных успехов, то только безудержной эксплуатацией трущихся масс.

А вот у нас (в СССР) всё по-другому: нет эксплуатации, а наоборот — трудящимся принадлежат фабрики и заводы, поля и нивы. Опять же — кругом неуклонный рост, как это и планировали партия и правительство, как завещал великий Ленин. Есть, конечно, временные трудности, но руководство их знает и предпринимает все, что нужно, — не сомневайтесь: правильной дорогой идем, товарищи!

Газеты трубили про небывалые урожаи, подъем производительности, величайшие успехи и прорывные технологии, но происходило это где-то там, далеко (страна-то большая). Большинство граждан были заняты вещами не столь масштабными и героическими: воспитывали детей, стояли в очередях, «доставали» (именно доставали, а не покупали) продукты питания получше и более-менее приличную одежду, ходили в кино и театры (где такие были), работали, служили, радовались, когда было радостно, и печалились, когда было печально.

Кстати, было время, когда бюджет СССР формировался на треть из поступлений из советской киноиндустрии и проката (после нефти и спиртного) — правда, стоит отметить, что основные кассовые сборы делали все-таки на западных фильмах.

Выбора не было, уехать из страны удавалось единицам, и то лишь по причине воссоединения семей. Сравнить свою жизнь было не с кем, за исключением официальных примеров: Паши Ангелиной, Стаханова, Павлика Морозова, Юрия Гагарина, Валентины Терешковой и других, не менее героических и замечательных.

В большинстве люди были равны в материальном достатке: обходились минимумом и были довольны, что над головой мирное небо и по ночам «воронки» приемников НКВД не проявляют былой активности.

Все изменилось с приходом к власти Михаила Горбачева. В СССР была объявлена перестройка. Впоследствии республики, образовывавшие Союз, воспользовались своим правом на самоопределение и разошлись, как ранее говорили, по «национальным квартирам». В результате имеем то, что имеем.

Да, СССР «развалился», но вопрос остался: почему социалистический уклад, в марксистском его понимании, оказался несостоятельным, почему социалистическая экономика не смогла успешно конкурировать с частным способом производства?

Что, правда, то, правда: Советский Союз мог напрячься и в отдельных направлениях был даже очень хорош, особенно в производстве вооружения и космических программах (опять же, как правило, военных), но принципиально это общую картину не меняло.

Ответ на свой вопрос я получил, когда начал изучать стереотипы поведения человека и познакомился с эффектом Рингельмана (французский ученый, 1861–1931).

Макс Рингельман в 1913 году провел ряд экспериментов с подниманием тяжестей и перетягиванием каната, в которых фиксировал максимальные достижения отдельных участников, а также команд разной численности.

Эксперименты показали, что достижения, построенные на индивидуальных усилиях участников, превосходят аналогичные, в которых люди функционируют сообща.

Согласно Рингельману, это объясняется потерей индивидуальной мотивации и необходимостью в координации между участниками группы. Результаты экспериментов были подтверждены дальнейшими исследованиями во второй половине XX века.

Изжить этот стереотип оказалось невозможно. Ведь если человека направляли в лагерь для исправления, то там он оказывался в трудовой бригаде, где и намека на позитивную мотивацию не было (вопрос стоял, как выжить), и все возвращалось на круги своя.

Конечно, проблема слабой эффективности социалистической экономики не так проста и очевидна, но в своей основе она базировалась на хилом и заранее проигрышном фундаменте. И, как показала история, выплавить в «горниле революции» нового человека без эффекта Рингельмана в душе не получилось даже за 70 лет советской власти.