Машина времени: Как «переселка» шла на «маслобазу»

Карта страны Хулигании

Улица влияла на молодежь по-своему — шло противопоставление по «территориальному признаку». Подростки одной или нескольких соседних улиц сбивались в группировки.
«Центр» составляли проживавшие на центральных улицах. Группировка «вокзал» — это пацаны из района железнодорожного вокзала. «Маслобаза» — Озёрское шоссе и прилегающие улицы. «Учхоз» — молодежь с улицы Учхозовской (ныне Кохановского) и соседних деревень, вошедших затем в черту города. К «горьковским» относились молодые люди с вновь застраиваемой улицы, а также Островского и 17 Сентября. Ребят, которые жили на Карла Маркса, прозвали «песочниками», потому что они составляли один костяк с парнями со знаменитой улицы Песочной (ныне Павловского). Ну и, конечно, колоритная «переселка».

Непростой контингент — «лидские», в основном парни из общежитий, расположенных на одноименной и соседних улицах. Их родители, «химики», строили азотнотуковый завод. Второй по своей неповторимости после «переселки» — «шанхай»: улицы Подольная, Пригородная и одноименные переулки. Занеманские, конечно же, тоже стояли за своих «корешей», тех, кто за Неманом. Занеманье в те годы — относительно небольшой промышленный район, застроенный одноэтажными частными домами.

Эй, прохожий, проходи…

Днем негласные границы пересекали без опаски, но вечером прогулка по «не своей» территории оказывалась чревата последствиями — порванными штанами и рубашками, синяками и шишками. Идешь после танцев за Неман провожать девушку, «торжественную» встречу ждешь сразу за мостом. Здесь спасало лишь знакомство с кем-то из местных «авторитетов».

А такие лидеры обязательно имелись в каждом районе. В «центре» в 60-х самым-самым считался Пахарини. На «переселке» — Влад, на «маслобазе» — Мэка. Естественно, эти авторитеты далеко не всегда были белыми и пушистыми.

Самые безопасные, куда можно было молодежи зайти практически в любое время суток, — это «центр», «вокзал», «чапаевка». А вот в «шанхай» либо «переселку» и за Неман вечерком заглядывали только отважные. Быстрота ног и сила кулаков могли не выручить.

Кто против кого дружит

Довольно часто бывало так, что после неудачного визита кого-либо на «чужую» территорию собирали «войско» и шли мстить обидчикам, а те делали ответные визиты. Разборки иногда превращались в немаленькие потасовки.

— Но до применения оружия не доходило. Хотя его хватало, и даже огнестрельного, не только холодного, — вспоминает гродненец Александр Ершов. — Бахвалились, конечно, мол, у меня есть пистолет. Но отношения выясняли только с помощью кулаков. Иногда могли разобрать кусок забора. Но вообще-то жестокости не было.
Любопытно, что некоторые группировки объединялись в борьбе с обидчиками. «Вокзал» дружил не только с «центром», но и с «учхозом», «маслобазой» и «чапаевкой», «горьковские» — с «переселкой» и т. д. А вот «шанхай» всегда стоял особняком, ребята, населявшие его, даже с «проспектом» не очень-то дружили.

Витя по прозвищу Маруся

Александру Ершову довелось жить на перекрестке Социалистической и Карла Маркса — своеобразной границе зон влияния. Отсюда был выход в Занеманскую часть, на проспект Космонавтов, в центр города. На улице Карла Маркса жили авторитетные ребята: Витя по прозвищу Маруся, Вовка, за которым закрепилось имя Алла — производное от его фамилии.

Во второй половине 50-х годов некто по прозвищу Клоун верховодил в районе улиц Академической, Первомайской, 17 Сентября, Дзержинского и контролировал городской парк. Имя Клоуна не сходило с уст, он решал многие «вопросы», для подростков — прямо герой.

— В 8–9 классе мы однажды пришли на танцы в клуб комбината стройматериалов в район «кирпичики» и там немножко схлопотали, — рассказывает Александр Ершов. — Я тогда занимался боксом, и вот по решению тренера очередную «тренировку» провели в субботу в том клубе. Он сказал, что такие вещи оставлять без внимания не годится и надо аккуратно, без «разбоя», расставить точки над «i». Мы расставили, но больше в том клубе не появлялись.