Полвека назад ученый попал в опалу за изучение аистов

К науке в нашей стране всегда было, скажем так, особое отношение. В том числе и во времена, когда НАШЕЙ страной принято было называть весь Советский Союз. Речь идет об условном разделении науки на «практическую» и «академическую». Вторую редко когда жаловали, но считанные единицы ученых могут «похвастать» тем, что их работы были удостоены внимания первых лиц государства. Среди них орнитолог Александр Крапивный, который в 1953 году после Харьковского университета пришел работать младшим научным сотрудником в заповедник «Беловежская пуща».

Кандидатская диссертация молодого ученого, к тому времени уже ставшего аспирантом института биологии АН БССР, была посвящена экологии белого и черных аистов и серой цапли в Беларуси, а также оценке их хозяйственного значения. Крапивный собрал большой и интереснейший материал. Он исследовал пищевые объекты аистов, когда те приносили их птенцам в гнезда: «пища» отбиралась, описывалась, а потом возвращалась птенцам. В общей сложности ученый только в гнездах белого аиста исследовал более 30 тысяч экземпляров лягушек, мышей, насекомых и прочих мелких представителей животного мира, составляющих аистиный рацион. Это была первая диссертация по экологии аистов в отечественной науке, да и за рубежом подобные исследования тогда еще не проводились.

Словом, защита диссертации прошла успешно, «сюрпризы» начались позже. Через несколько лет Хрущев, выступая на очередном пленуме ЦК, ополчился на заповедники и ученых-биологов и в качестве примера привел диссертацию Крапивного, который «по непонятной причине подглядывал за жизнью аиста и серой цапли». В своем докладе, опубликованном в газете «Правда» 11 марта 1962 г., глава государства заявил: «В институте биологии Академии наук Белорусской ССР тов. А.П. Крапивный защитил ученую степень кандидата биологических наук на тему: «Экология и хозяйственное значение европейского белого аиста, черного аиста и серой цапли в Белоруссии». (Оживление в зале; смех.) Я признаюсь в своем невежестве – черного аиста не видел, не знаю, водится ли он в Белоруссии. Верю этому ученому: если он пишет, видимо, черный аист есть. Не знаю, может быть, эта диссертация принесет пользу нашим правнукам, но не верю и в это. Во всяком случае, советские деньги не следует тратить на исследования белого, черного аистов и серой цапли Белоруссии. (Аплодисменты)».

В одночасье скромный ученый из белорусского института вдруг стал всесоюзной «знаменитостью». Вслед за докладом в газете «Правда» появляется фельетон И. Новикова и А. Зинченко «С точки зрения Аиста». Написан он был в виде диалогов Белого Аиста с Серой Цаплей и Серой Цапли с Черным Аистом. Белый Аист пишет Серой Цапле: «И чего он (Крапивный) пристал к голенастым диким птицам?! Живем мы мирно, плодимся мало, людям жить не мешаем. Привыкли обходиться без человека. Уж если полюбил птицу, так люби домашнюю. Под нашим же дубом — птичник. Там и куры, и гуси, и утки. Вот им-то и нужен присмотр. Но Крапивный на домашнюю птицу — ноль внимания. Он все к нам, дикарям, пристает». И далее Серая Цапля обращается к Черному Аисту: «Скажи на милость, знал ли ты что-нибудь о своем хозяйственном значении! Я, к примеру, понятия не имела. Гусь прислал мне копию диссертации. Я ничего в ней не поняла, полезные мы или вредные?»

Академия наук тоже не осталась в стороне. В этой же газете от 10 мая 1962 г. в рубрике «По материалам «Правды» «С точки зрения Аиста» читаем: «Институт биологии Академии наук Белорусской ССР… сообщил редакции, что критика признана правильной. Дирекция и партийная организация приняли меры для улучшения деятельности института и его ученого совета по защите диссертаций. Пересмотрена тематика научно-исследовательских работ и аспирантских тем с целью приближения их к требованиям и запросам народного хозяйства. Принято решение о реорганизации ученого совета и обновлении его состава».

В общем, аистам и цаплям не повезло. И не только им. В 60-х годах в газетах и журналах то и дело появлялись статьи, высмеивавшие зоологов за то, что они изучают грачей, лягушек, белок и т. д., поскольку эти исследования не приносят пользы народному хозяйству. Травля была организована по всем правилам, с обвинениями в праздности и растрате государственных средств. Ученых начали чураться, как прокаженных, многие заповедники были закрыты, и события те оставили в отечественной науке глубокий след на долгие годы.

Что касается попавшего в опалу Крапивного, то он выстоял, хотя спустя год после описываемых событий и уехал из Беловежской пущи в Харьков. Там он защитил докторскую диссертацию «Экологический анализ сложных форм поведения птиц и млекопитающих», а в 1975 году получил звание профессора. Увы, судьба нанесла ему еще один удар: на практике, которой руководил Крапивный, один за другим произошли два несчастных случая со студентами. Ученый впал в депрессию, с которой так и не смог справиться. 8 сентября 1990 года Александр Павлович Крапивный погиб при трагических обстоятельствах.

 

Читайте также:

В сосновом лесу посадили Ленина

В гродненские леса с самолета сбросят вакцину от бешенства

«К бобрам не приставать, в воду не лезть». Гродненцы спасали Котру от мусора