Чехарда на плацу
Из истории гродненских губернаторовЦитируя Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, смело можно сказать, что гродненцы «по обыкновению удивили мир своею неблагодарностью, и как только узнали, что градоначальнику приходится плохо, так тотчас же лишили его своей популярности». Стоило осесть пыли за бричкой, на дне которой укрылся от улюлюкающей толпы опальный гродненский губернатор Иван Абрамович Шпеер, как возник вопрос о том, кто же займет его место в губернаторском дворце.
Как это обычно бывает, с новой властью связывали и большие надежды. «Руководимые не столько разумом, сколько движениями благородного сердца, – читаем мы у классика, – жители города утверждали, что при новом градоначальнике процветет торговля и что под наблюдением квартальных надзирателей возникнут науки и искусства. Не удержались и от сравнений. Вспомнили только что выехавшего из города старого градоначальника и находили, что хотя он тоже был красавчик и умница, но что, за всем тем, новому правителю уже по тому одному должно быть отдано преимущество, что он новый…»
Сильная рука
После Шпеера во главе Гродненской губернии был поставлен «весьма энергичный» генерал-майор со звучной фамилией – Александр Максимович Дренякин. Правление его, правда, продолжалось недолго, с сентября 1861 по март 1862 года, но для города не прошло незаметным.
В Гродно очередной губернатор прибыл с дурной славою душителя крестьянского восстания в центральных районах России, где по слухам расстрелял несколько тысяч недовольных. По словам историка Е. Орловского, «в управлении губернией он выказал много энергии и административного таланта». Если верить историку, это был «человек твердый и энергичный, всякие польские демонстрации подавлял с твердой последовательностью».
Как и следовало ожидать от человека с репутацией «сильной руки», первым шагом губернатора по принятию вверенного ему поста стал осмотр войск, расположенных в губернском городе.
«Русских войск в Гродно было тогда всего только два батальона, – писал современник, – однако, смотря их, за Виленской заставой, на пространстве между окраиной города и вышеупомянутой Погулянкой, произвел громадное впечатление на многочисленную толпу, сбежавшуюся на зрелище. Генерал Дренякин, говорят, во время ученья батальонам несколько раз приказывал «брать на руку к наступлению» – и прием этот был особенно замечен публикою. После смотра, но на месте оного, г. Дренякин вызвал к себе офицеров и сказал им, «что они должны хорошо видеть обстоятельства, в каких находится местность, где они расположены на постой, а потому должны быть чрезвычайно осторожными на всяком шагу и всегда готовыми на то, к чему потребует долг службы». Речь была немногословна, но сильна по ясному своему смыслу да притом и сказана была так внятно, что зрители отлично поняли…»
Ощущая сгущающуюся атмосферу страхов и дурных предчувствий среди местного российского общества, Дренякин личным примером старался укрепить среди подчиненных уверенность в силе российской государственности в Северо-западном крае. «…Этот губернатор… старался и потом быть как можно больше на глазах у всех; часто разъезжал по губернии, и всегда без всяких особых предосторожностей, а в губернском городе повседневно ходил один-одинехонек и иногда, по вечерам, захаживал даже в «цукерни», особенно же одну, в которую собирались люди немалопричастные к мятежным замыслам…»
Вместе с тем, кажется, начальник губернии не стремился особо к тому, чтобы снискать расположение городского нобилитета. Казначей гродненской казенной палаты Малевич писал: «Губернатор говорил, что не любит… бывать на вечеринках и играть в карты…» Видимо, для того, чтобы особенно подчеркнуть свою независимость, как отмечает историк В. Швед, во времена Дренякина при губернаторском саде находился огород, где садовник-огородник выращивал овощи для личного стола губернатора.
От перемены мест…
Перед угрозой грядущей смуты Российская империя особенно нуждалась в таких людях с железной хваткой, как гродненский губернатор, и Дренякина еще до начала восстания 1863 года переводят в Министерство внутренних дел, где вскоре он возглавил жандармский корпус!
После Дренякина трудно было отыскать такую же надежную кандидатуру на столь ответственную должность. Тем более что вскоре губерния оказалась в самом эпицентре настоящей гражданской войны. То ли растерянность властей наверху, то ли нехватка достойных кадров, но во дворце на губернаторской площади сменялся один хозяин за другим.
С 23 марта 1862 года военным губернатором Гродно и гродненским гражданским губернатором был назначен генерал-майор Иван Владимирович фон Галлер, остававшийся на этом посту до весны следующего года. Согласно В. Шведу, Галлер, среди прочего, выступил с предложением улучшить положение местного крестьянства с тем, чтобы отвлечь его от национального движения. Вместо этого, «за наглость, мошенничество, воровство и притеснение», которыми отличался новый начальник, некоторые особы накануне его отъезда из Гродно принесли ему свои «поздравления».
Еще меньше – всего три месяца, занимал этот пост Владимир Алексеевич Бобринский (накануне он был откомандирован в Вильно для руководства управления линией железной дороги). С поста губернатора Бобринский был уволен по собственному прошению, а еще через несколько лет за финансовые злоупотребления вынужден был оставить и свой пост в Министерстве путей сообщения.
Наконец, место гродненского губернатора занял Иван Николаевич Скворцов, который управлял вверенной ему губернией почти пять лет и, согласно все тому же Е. Орловскому, «действовал в духе Муравьева», а М. Коялович назвал его «строго русский человек». Среди прочего, Скворцов уволил всех мировых посредников польского происхождения и заменил их русскими чиновниками с тем, чтобы ускорить ход земельной реформы.
Кроме того, губернатор обратился к благоустройству и самого Гродно: при его содействии для защиты от оползня Замковой горы были проложены два обводных канала, а берег укреплен посадками ивы и акации; тогда же была построена каменная ограда вокруг православного кладбища и вымощен булыжником Госпитальный переулок. Не случайно еще 1865 году ему было присвоено звание почетного гражданина Гродно (последнее, правда, можно списать и на обычное рвение подчиненных – два года правления генерал-майора князя Дмитрия Николаевича Крапоткина, который сменил Скворцова, прошли почти незаметно, но губернатор, тем не менее, также попал в список почетных граждан города).
Продолжение следует.