Осторожно, «недетские» картинки!

Существуют очевидные вещи. Они не подлежат сомнению, тем более обсуждению: сразу видно и понятно, что плохо, а что хорошо. Оказалось, не всё так просто. Пришло время поговорить об иллюстрации к детской книжке.

Существуют очевидные вещи. Они не подлежат сомнению, тем более обсуждению: сразу видно и понятно, что плохо, а что хорошо. Оказалось, не всё так просто. Пришло время поговорить об иллюстрации к детской книжке.

Моему маленькому внуку книжки пока ещё читает мама, но он с удовольствием рассматривает картинки, открывает для себя узнаваемые персонажи. Малыши — зрители, визуальный ряд для них значит больше, чем содержание. Взрослый не обратит внимания на обычную банку со сметаной, а маленький человек «откроет» на ней знакомый рисунок коровы.

В книжных магазинах выбор литературы на любой возраст — от года до пятнадцати лет, глаза разбегаются. Книжки в ярких обложках, развивающие воображение книги-игры, сказки, комиксы, страшилки, стихи и песни, не устаревающая детская классика, на которой выросло не одно поколение, в том числе и современные авторы.

Как правило, малышам чтение выбирают родители и бабушки. Школьники постарше самостоятельны, их дороги ведут в библиотеки, где профессионалы, учитывая возраст, советуют интересные книги.

Отмечу ещё один немаловажный момент: книга, несмотря на свою культурную ценность, всё-таки товар, и торговля заинтересована быстро его реализовать. Книжный магазин не музей, не арт-галерея, не благотворительная организация. Книга на складе — плохой экономический показатель. Здесь сходятся в одной точке книга-товар и её востребованность. Так что хорошая иллюстрация в продвижении товара играет не последнюю роль.

Белорусская детская книга — особый разговор. В книжных магазинах она занимает скромное место, не составляет конкуренцию российским издательствам, но это уже другая тема.

В издательстве «Мастацкая літаратура» (Минск, 2016 г.) вышла детская книга стихов Алеся Письменкова «Чаму вожык не стрыжэцца?». Иллюстрации к ней сделала молодая художница Анастасия Соколовская. К ней ли, к этой ли самой книжке? Вот первый вопрос, который возникает, когда берёшь книгу в руки.

Поэт Алесь Письменков прожил всего сорок семь лет, ушёл на самом взлёте творческих сил. Умер от сердечного приступа на рабочем месте в редакции. Последний сборник «Думаць вершы» с его стихами, эссе, статьями, воспоминаниями друзей и коллег вышел в 2005 году, уже после смерти поэта. Пробовал себя Алесь Письменков и в детской литературе, две книжки сказок «Болельщики», «Сладкоежки-весельчаки» увидели свет при жизни автора.

«Чаму вожык не стрыжэцца?» — маленькая книжка, всего девять коротких стишков на белорусском языке, как раз такие нравятся дошколятам и легко ими запоминаются. Глядя на её мрачное оформление, подумала: к сожалению, автор уже ничего не скажет в защиту своих стихов.

Недетские рисунки-страшилки напоминают жанр хоррора (ужаса) и могут травмировать детскую психику. Да, такой жанр в литературе есть, но до него ещё надо дорасти. Поражает исполнение рисунков: у персонажей лица бутылочно-болотного цвета, испуганные глаза, в них застыл страх. Перед нами какие-то затравленные узники или тролли-колдуны.

Хочу отметить выбор шрифта, гарнитура Paddis Handwritten очень напоминает рукописное начертание букв — они разной высоты, скачут, подпрыгивают, текст трудно читается. Такие буквы вряд ли выполнят познавательную роль приобщения к алфавиту.

Всё-таки иллюстратор книжки, особенно детской, в последнюю очередь должен навязывать своё видение темы, самовыражение собственных фантазий здесь вряд ли подойдёт. Главная задача художника — совпасть с автором так, чтобы картинки были непосредственно связаны с текстом, раскрывали его содержание. Иллюстратор прежде всего старается максимально точно приблизиться к художественному миру автора, не забывая о внутреннем мире ребёнка.

На новых книжках «готической литературы» уже выросло целое поколение читателей. Главные герои страниц — современные вампиры, пришельцы, демоны, покойники из загробного мира. Только обслуживают такую «паническую» проблематику вполне успешные коммерсанты от литературы. Неудивительно, что молодым иллюстраторам близка зловещая тема средневековых замков и потусторонних сил, которые проецируются в нашу современность.

Не хочется, чтобы подумали, мол, ворчу, ищу недостатки, поэтому обращусь к авторитетам.

Известный классик книжной иллюстрации Н. Кузьмин в своей книге «Штрих и слово» пишет: «У иллюстрации множество опасных свойств, и прежде всего ее мнемоническая цепкость, назойливость непрошеной гостьи. Никакое самое яркое словесное описание литературного героя не может представить читателю с такой конкретной определенностью его облик, с какой это делает иллюстрация. Таким образом, иногда рисунок может стать барьером между читателем и авторским замыслом… Эти опасные свойства иллюстрации обязывают художника-иллюстратора очень осторожно подходить к литературному произведению. Только при наличии особого «избирательного сродства» между писателем и иллюстратором случается чудо слияния зрительного и литературного образа в нерасторжимое единство, и тогда иллюстрация остается в сознании читателя постоянным спутником книги».

На мой взгляд, в иллюстрациях А. Соколовской для детской книжки, повторюсь — именно для детской книжки, присутствует эта опасность. Чуда не произошло, но нарушен принцип «не навреди ребёнку». Что спокойно воспринимается взрослым человеком, нельзя навязывать ребёнку.

Когда-то замечательный детский поэт Валентин Берестов заметил, что детские книжки должны писаться автором в состоянии полного счастья, тогда его радостные чувства передадутся читателям.

Не поленилась, провела небольшое исследование вкусов покупателей книжного магазина. Ответы были разные, но все они подвергли сомнению адресность иллюстраций детскому читателю.

Приведу некоторые мнения покупателей.

Мама двоих детей: «Моему старшему сыну 10 лет, маленькая дочь ещё не читает, но такую книжку не куплю, слишком жутковатые рисунки».

Мама  двоих детей (дочери 10 лет, сыну — 6): «Полностью с вами согласна. Рисунки в детских книгах должны нести радость. Даже грустные, они должны быть милыми. А эти уж больно мрачные, улыбку точно не вызывают… Если художница этими рисунками хотела передать настроение, то это ей удалось, но, думаю, это для более взрослого понимания. Если бы я выбирала книжки ребёнку по картинкам, эти уж точно обошла бы стороной».

Отец, 30 лет, сыну 3 года: «Неприятные, отторгающие от себя картинки. Ощущение как при виде чего-то грязного, рядом не хочется находиться. И поражает то, что художества эти предназначены для детей лет до пяти, для самого нежного и беззащитного человечка, который познаёт мир. И автор этих картинок желает познакомить деток с грязным, чёрным, депрессивным миром. Нет уж, увольте. Впору давать определение этому современному направлению депрессионизм».

В Минске живёт талантливая художница Екатерина Бабок. Она умеет чувствовать ребенка, её иллюстрации к русским и английским сказкам наполнены прозрачным светом, теплом, радостью и счастьем. Екатерина не растеряла во взрослой жизни ощущения детства. Созданный ею сказочный мир особый, персонажи — весёлые собачки, котята, лошади, птицы, козы, коровы, утята, гномы, снегурочки, феи — близки и понятны детям. Они потешные, забавные, ласковые, с ними хочется играть, дружить, разговаривать. В сказках Екатерины Бабок уютно и светло, её иллюстрации пробуждают добрые чувства, защищают ребёнка от агрессии и насилия.

Анастасия Соколовская в интервью рассказывает, что относит свои картинки к жанру сюрреализма. Пусть и дальше ищет себя и творчески самовыражается в любимом ею направлении абсурда и парадокса, где мир взрослых порой так жесток и неоднозначен. Но почему от таких «недетских» иллюстраций должен страдать маленький человек?

Не все художники могут овладеть иллюстрацией к детской книге. Художник и автор здесь не соперники, а стремление художника самовыразиться, доминировать и навязывать своё художественное видение подойдёт в других жанрах. Наоборот, в детской иллюстрации талантливый дизайнер владеет особым даром: он гармонизирует детский мир добрым взглядом и чуткой рукой, приобщая всех нас к поиску прекрасного, возможно нами утерянного. Так мы становимся сопричастными к работе автора и его помощниками.