Долгая дорога домой: красной рыбе не рады, но она возвращается в Беларусь

Весной кумжа отправляется из Балтийского моря туда, где она родилась, в Беларусь. Красная рыба проходит почти полтысячи километров, чтобы поздней осенью отметать икру в родной Вилии и снова вернуться в море. Здесь ее ждут браконьеры, плотины, выдры и единственные защитники — волонтеры.

Фото: Юрий Гаркавый

Охраняем рыбу от рыбаков

— Пришла рыба, — активист Володя срочно звонит сокоординатору проекта по патрулированию лососевых рыб Юрию Болтуцю, и тот нажимает на газ.

Мы едем от Островца за 30 км к Тартаку, притоку Вилии. Прямо в лесу на берегу ручья волонтеры уже восьмой год разбивают лагерь. Ставят палатку и несколько месяцев в конце осени — начале зимы на морозе по очереди круглосуточно наблюдают за нерестом кумжи.

В палатке теперь есть двойной деревянный пол и печка

— Наконец сами поняли, чем тут занимаемся, — довольно улыбаются ребята. — Мы, рыбаки, охраняем рыбу от рыбаков. Когда сюда заходит крупная самка, об этом сразу узнают жители окрестных деревень. Вроде бы их тут не видно, но они тоже следят. Какая им разница, что это краснокнижный вид? Мы еще никого из браконьеров не поймали. Но само наше присутствие здесь их отпугивает.

Шутки о вкусной и питательной красной рыбе на ужин то и дело проскальзывают в компании активистов. Но за каждой нерестящейся самкой они ходят чуть ли не по следам, чтобы какой-нибудь браконьер не наколол ее на гарпун или вилы.

— Дежурим на Тартаке, так как это самый «кумжовый» приток Вилии, — объясняет лидер проекта «Группа защиты Немана» Нина Полуцкая. — Ручей узкий, прозрачный. Рыба видна «невооруженным глазом». Браконьеру достаточно пяти минут, чтобы убить самку на нересте, когда она стоит на одном месте. Достать ее на Вилии практически невозможно — река глубже и шире.

Юрий Болтуць и Нина Полуцкая

Увидеть рыбу большая удача

С проезжей части спускаемся к речке, которая проходит под дорогой по трубам. Ребята надевают темные противобликовые очки, занимают посты по обоим берегам Тартака и всматриваются в пену под трубами. Картина по напряжению напоминает афишу фильма «Матрица». «Ты ее видишь? — «Нет, мы ее спугнули, она спряталась». — «Она уже три раза до этого прыгнула, отдыхает».

Оказывается, рыба хорошо видит приближающиеся тени. Правда, в узком прозрачном ручье воды ниже колена. Как здесь может прятаться почти метровая рыбина, непонятно.

— Она все-таки прошла, пока мы спускались. Я ее видел с той стороны, — Юрий сбегал через дорогу и увидел, как лосось, преодолев трубы, уплывает вверх.

Сейчас увидеть рыбу большая удача, нерест подходит к концу. Еще один участник проекта, видеооператор Юрий Гаркавый приезжал семь раз, чтобы сделать съемку нареста.

Оператор Юрий Гаркавый пытается снять рыбу под водой

Мешают бобры, выдры и фермы

Кумжа шла против течения Тартака, притока Вилии, когда у нее на пути появились трубы на высоте примерно 30 сантиметров. Чтобы пройти в верхнее русло, ей нужно подпрыгнуть и попасть в отверстие.

— Раньше высота до него была около метра, — вспоминает Юрий Болтуць. — Какая рыба сможет так прыгнуть? Тогда она метала икру в нижнем течении. За три года мы создали искусственные пороги из камня в виде каскада. Они подняли уровень воды под трубами. Теперь почти все гнезда находятся в верховье Тартака. Сейчас появилась другая задача: надо укрепить склон от дороги, чтобы песок не ссыпался в воду и не обмелял дно.

Чтобы перейти в верховье реки, рыбе нужно высоко подпрыгнуть и попасть в трубу

Это не единственная проблема, которую решили волонтеры, чтобы помочь редкой гостье. Они инициируют разбор бобровых плотин на пути у лосося, а также охоту на бобров. Этим занимаются лесники. Однако спасти уникальный вид от неприятностей не всегда удается. Выдры, которые появляются на Тартаке, питаются рыбой. Недавно волонтеры увидели разбросанную на траве икру. Возможно, это были остатки обеда водного хищника.

— На многих реках — Страче, Ошмянке, Лоше — построили плотины без рыбоходов, — рассказывает о других трудностях Нина Полуцкая. — Кроме того, качество воды ухудшилось из-за попадания навоза с ферм, удобрений с полей, стоков предприятий.

Ребята дежурят в свое свободное время. Волонтерами на патрулировании становятся участники рыболовных клубов и любители природы, в том числе из местных жителей. Вацлав Блажевич из деревни Ковалёвки разменял уже седьмой десяток. В молодости он и сам не прочь был половить красную рыбу, а теперь выезжает на обходы против браконьеров даже ночью.

Вацлав Блажевич помогает волонтерам следить за браконьерами

При этом мужчины любят порассказывать «страшилки» про бобра, который убил человека, или волка, что выслеживает людей.

— Я как-то вышел на обход, — рассказывает Володя. — И вдруг что-то заставило обернуться. А за мной, в пятидесяти метрах, стоит большая серая собака и смотрит. Думаю, это был волк. Испугался меня и убежал. Но в ту ночь я решил не выходить из палатки.

Когда в Лососянке жил лосось

Гродненцы с ностальгией вспоминают времена, когда ловили лососей в Лососянке обычными удочками. Еще 60–70 лет назад до Беларуси с по Неману (в Литве — Нямунас) доходили лосось и даже осетр. Но со строительством Каунасской ГЭС в Литве в начале 1960-х путь на нерест оказался отрезан. Рыбы не способны перепрыгнуть огромную плотину. Решением мог бы стать рыбоход, окружной канал из нижнего русла в верхнее, но несмотря на модернизацию каунаской ГЭС за счет средств ЕС на рыбоход пока средств не нашли. Строительство рыбохода даже на небольшой речке, по предварительным подсчетам, обойдется в несколько десятков тысяч долларов. На Каунасской ГЭС суммы на порядок выше.

— Есть и другие способы… Например, в Шотландии после строительства плотины жители каждый год в период нереста отлавливали лососей и переносили их на руках через плотину в течение 200 лет в мешках с водой, пока не построили рыбоход, — вспомниает удивительный пример Нина Полуцкая.

Спасите лосося. Табличку около лагеря повесили 8 лет назад

Казалось бы, о лососях в наших краях можно забыть, но оказалось, что рыба идет по еще одному пути — реке Вилии (в Литве — Нерис).

— Десять лет назад я узнала от рыбаков, что в Беларуси заметили лососевых. Мы с коллегой рассказали об этом партнерам из Швеции, чем очень их удивили. Представляете, у них была разработана схема бассейна обитания лососей. На месте бассейна Вилии на этой карте находилась легенда, то есть он не брался в расчет. После этого и начался совместный проект по наблюдению и охране кумжи, — вспоминает Нина Полуцкая.

Усилиями волонтеров уже три года из Балтийского моря в бассейн Вилии приходят самцы кумжи. Раньше десятилетиями приходили только самки. Их оплодотворяли местные самцы речной форели.

Помнит, где родилась

Рек, где нерестятся и подрастают лососевые в бассейне Балтийского моря, сейчас около пятидесяти. Вилия уникальна тем, что это самый долгий маршрут нересту. По исследованиям, которые проводили литовские специалисты несколько лет назад, качество воды в Вилии и притоках «хорошее» и «очень хорошее». Теперь лососевые заходят в Вилию и 5-7 ее притоков: Сенканку, Ошмянку, Страчу, Лошу, Гозянку, Дудку, Кемелину.

Качество воды в реках портят сливы навоза с ферм

Вблизи ферм на воде видна густая белая пена, что говорит о загрязнении

На огне закипает чайник.

— Ничего, что я из речки воду набрал? — будто оправдывается Володя.

Но активисты не против. Они знают, что воду чище мало где найдешь.

Сейчас в белорусские реки заходит в основном кумжа. Собственно благородного лосося, или семгу, волонтеры еще не зафиксировали. Хотя рыбаки говорят, что видели самого короля рыб.

Красная рыба приходит к нам, потому что помнит, где она родилась, и стремится в этих же краях продолжить свой род.

По пути в Беларусь кумжа встречает много препятствий

В Вильняле 200 гнезд, в Тартаке — 30

Гнезда кумжи новичок может и не заметить. Они выглядят как насыпь гальки на дне посредине ручья диаметром около метра. В отличие от простых камешков, гнезда более чистые и светлые.

Гнездо кумжи. Икринки падают между гальки, а весной из них проклевывается форель

— Кумжа нерестится на перекатах, небольших перепадах уровня дна, где скорость течения выше, а значит, и больше кислородного питания, — объясняет Нина Полуцкая. — Крупная самка хвостом создает горку из гальки. Потом ложится на бок и начинает как бы сжиматься и выталкивать из себя икру, которая падает между камней. Рядом обычно крутится два–три небольших самца, которые поливают икринки молоками и оплодотворяют их. Гнезда ручьевой форели похожие, но меньше по размеру.

Гнезда в Тартаке уже подсчитали. Их немного — 30. В лучшие годы несколько лет назад на Тартаке зафиксировали рекордные 90 гнезд. В Литве в небольшом притоке Нериса Вильняле пока насчитали около 200 гнезд.

 

Кумжа выбирает для гнезд  места на перекатах, где выше скорость течения и больше кислорода

***

— Тише! Вот она, смотри, около камня у того берега. — Юрий показывает рукой в одну точку, но я вижу только искристую гладь воды. — Я тоже в первый раз не видел, пока Вацлав ногой не топнул по дну и не спугнул рыбу.

— А какого она была размера? — спрашиваю, когда пятнистая красавица прячется под берег, поросший травой.

— Вот такая, — мужчины, не сговариваясь, разводят руки на 70–80 см.

Очередной кумже они радуются как-то по-детски и надеются, что это не последняя рыба, что возвращается в Тартак.