Прадедушку били за то, что не понимал по-немецки. Моя история о войне

У каждого из нас есть своя семейная история о войне. Потертые фотографии, скупые воспоминания родителей, слезы бабушки, китель с медалями в шкафу заставляют помнить наших родных, кому выпало жить и сражаться в военное лихолетье Великой Отечественной.

 

Добывала руду для танков и… встретила любовь

Волонтеры Красного Креста из инициативы «Розовый слон» Анна Жданович и Юлия Долгая поделились историей ветерана Марины Бжежинской с Алтайского края. Отец 16-летней девушки работал на мельнице в Китае, а брат — на руднике в Таджикистане.

В июне 1941 года Марина с сестрой поехали к брату в гости. В дороге узнали, что началась война. Брат ушел на фронт. А девушки подрядились на рудник. Добыча шла на глубине 200 метров. Металл из руды был необходим для танковой брони. В забое Марина встретила любовь — Шлёму родом из польской Лодзи, он проверял, есть ли в этих местах нефть. Позже молодой человек ушел на фронт, освобождал Белоруссию, дошел до Берлина. В это время нашу героиню с сестрой перевели на урановую выработку в Узбекистан. Девушки не знали о том, как опасна такая руда. Во время обеда ели как можно быстрее, чтобы успеть отдохнуть… лежа прямо на камнях. Прораб говорил им: «Девчата, не накладывайте полные носилки — вам еще рожать». Подруги только смеялись и пели: «Броня крепка, и танки наши быстры». Ближе к концу войны сестры вновь оказались на прежнем руднике. В августе 1945 года туда вернулся и Шлёма. А в ноябре молодые люди поженились. Несмотря на мечту иметь много детей, из-за слабого здоровья родили «лишь» двух дочерей и остановились. Сейчас у Марины Владимировны двое внуков и трое правнуков.

Прадедушку били за то, что не понимал по-немецки

Учительница из гимназии № 4 Светлана Синютич провела информационный час о войне среди своих учеников 3 «Я» класса. Ксения Ромазевич рассказала о своих прадедушке и прабабушке — Николае и Лидии Снопко:

— Родились они и жили в одной деревне. В начале войны туда пришли немцы. Староста деревни дал им списки тех, кто подходил по возрасту для угона на работы в Германию. Отказаться было невозможно — расстреляли бы всю семью. Молодых и здоровых грузили в поезд и увозили. В Германии прабабушке повезло намного больше, чем прадедушке. Она жила у порядочных людей. В ее обязанности входили стирка, уборка дома, приготовление еды, уход за домашними животными. Спала на мягкой кровати. Хозяева даже усаживали ее за один стол с ними обедать, только так, чтобы этого не видели соседи. Хозяйка к праздникам припасала подарки: шоколад, атласные ленты в косы, кофточки, платья, чулки.

Прадедушке повезло меньше. В первый же день пребывания на чужбине он был сильно избит хозяином только за то, что не понимал по-немецки. Кроме прадеда, у немца во владении было много других рабочих. Кормили их очень плохо. Постоянно били. Спали они на соломе в сарае. Прадедушка был ранен в голову, но всё обошлось. К счастью, домой вернулись оба. Уже после
войны прадедушке присвоили звания «Участник войны» и «Ветеран войны».

Ульяна Тозик о войне знает со слов прабабушки — Валерии Дудко, которая жила на хуторе Провожа Вороновского района. «Немцы проходили по деревням при наступлении и предлагали детям шоколад, чтобы те весело встречали их, радовались приходу “освободителей”», — передает воспоминания девочка.

«Бегите, спасайтесь, я все равно умру»

Гродненская учительница Лидия Воробьева была 14-летней девочкой, когда началась война. Семья Мартыненко с четырьмя детьми жила в Брагине. Старший брат Иван перед началом войны окончил военное училище и сразу ушел на фронт.

— Нам было приказано затемнить окна, не собираться группами, — рассказывает Лидия Даниловна. — Отец не ночевал дома. Ответственные работники находились в райкоме партии. Однажды ночью он пришел и велел взять только самое необходимое, чтобы утром уйти за Днепр.

Семья Лидии присоединилась к колонне беженцев. Шли днем и ночью — под обстрелом, мимо занятых фашистами деревень.

— Страшно было, когда вражеский самолет опускался низко и строчил по бросившимся врассыпную, кося знакомых и незнакомых. По дороге мама упала, и по ней проехало несколько телег. С белым лицом она еле проговорила: «Бегите, спасайтесь, я все равно умру», — со слезами вспоминает собеседница.

Но мама выжила: помощь оказал военный врач. По пути ее перебинтовывали в каждом попадавшемся госпитале. Так добрались до Воронежа. Всех беженцев переписали и в товарняках отправили в Узбекистан. На остановках узбеки просили чай в обмен на лепешки, но у беженцев чая не было. На станции Хаккулабад всех посадили в кузова грузовых автомобилей и повезли в колхозы.

— Молодой узбек, ответственный за нашу машину, тыкнув в меня пальцем, сказал: «Иди в кабину». Я отказалась, указав на старших. «Не сядешь — не поедем». Оказалось, что я была похожа на узбечку. Пришлось пойти, чтобы не задерживать всех, — объяснила Лидия Даниловна.

В Узбекистане работала у хозяина на сборе хлопка, из которого потом делали вату, бинты, марлю для фронта.

Голодали. Варили жидкий суп, кашу без масла, крошили туда много лука. Хлеб делили — каждому на один укус, и столько же — на завтра. Братик просил маму дать понюхать ее кусочек, и она отдавала свою «завтрашнюю» долю детям.

Позже нашли старшего брата Ивана и отца, переписывались. Брат погиб в ноябре 1944 года в Латвии.