Что такое университет? Лекция к 1 Сентября

Если придерживаться принятых в науке правил изложения, то необходимо сначала обратиться к этимологии этого слова. То есть выяснить, откуда оно произошло. Потом проследить историю объекта, именованного данным словом, и затем остановиться над его сутью в настоящее время и его значением для нас.

Этимология ставшего для нас привычным слова «университет» отсылает  любознательных  сначала в XIII век к старофранцузскому слову universitei, а уже оттуда к латинскому слову universitas — общность. Такая лингвистическая тропинка не удивительна. Ведь первый настоящий университет Европы расположен в столице Франции. Правда, во всех энциклопедиях написано, что Болонский университет в Италии возник раньше, чем знаменитая Сорбонна в Париже, и потому именно он — первый. А еще в них написано, что самый старый из непрерывно действующих университетов находится в Северной Африке в г. Фес.  Это действительно так, но… есть тонкости. И именно эти тонкости важны для современного понимания идеи университета.

Что касается североафриканского университета в Фесе, то возникшая в девятом веке при мечети школа богословия черты университета стала принимать только после того, когда институт университета утвердился повсеместно в Европе, поэтому Фесский университет никак не может претендовать на первенство. А вот с университетом в Болонье действительно сложнее.  Свою историю он ведет от школы права некоего Ирнерия, основавшего ее в середине XI века в находящейся на перекрестке торговых путей Болонье. Ирнерий известен тем, что первым стал преподавать римское право порциями, доступными для понимания.  И потому возле него стали задерживаться ученики, которые стекались в Болонью  со всей Европы. Ученики из одной местности организовывали землячества — нации. Слово «нация» родилось от латинского natus, что само по себе  означает «рожденный там-то». Объединившись в нации, студенты обеспечили себе правовую защиту, превратившись в особую студенческую городскую корпорацию. Нации выбирали себе управляющих — ректоров, а те нанимали учителей, которых по-итальянски называли профессорами, а по-латински — магистрами.  Магистры преподавали семь свободных искусств, а затем, если кому-либо это было надо, то и философию, и теологию. В таком виде эта образовательная организация получила у папы римского буллу с перечнем привилегий и статус „studium generale”, что можно попытаться перевести как «учреждение общего или полного обучения». Однако практика найма студентами профессоров  только на  те предметы, что были интересны студентам, не способствовала качеству обучения.

В Париже все произошло наоборот. Под покровительством короля Филиппа II Августа магистры Парижа объединились в городскую корпорацию. И именно магистры определяли политику, чему учить и, главное, как учить, не оставляя студентам никакой свободы. Но не надо думать, что студенты в Париже не играли никакой роли. Играли. Причем часто не слишком благонравную. В 1229 г. во время празднеств, аналогичных масленице, веселье студентов, разогретых соответствующими напитками, окончилось крупным дебошем и дракой с городской стражей.  Студентов повязали и хотели позорно наказать. Собратья отбили их у стражи. Стража позвала подмогу. В битве студентов и горожан были разрушена таверна, где все началось, и сильно повреждены дома вокруг. Погибло несколько студентов. Вот тут-то  профессорская корпорация, отстаивая права студентов на справедливый суд, покинула в полном составе Париж. Забастовка профессоров длилась  два года. Париж терпел убытки. Пришлось вмешаться Папе Римскому. Папа Григорий IX издал буллу, наделившую особыми правами особую организацию, которую с тех пор стали называть universitas magistrorum et scholarium, что переводится как «общность учащих и учащихся». Постепенно словосочетание сократилось до одного слова «университет» и вытеснило  официальные наименования учебных заведений, такие как «studium generale» и «академия».  Вскоре примеру французского короля последовали другие царствующие особы, и таким образом модель Парижского университета стала типовой для большинства европейских университетов.

Однако свести смысл слова universitas только к наименованию корпорации преподавателей и студентов было бы слишком большим упрощением.  Университетская корпорация резко отличалась от других городских корпораций, хотя там тоже осуществлялся образовательный процесс. К диплому мастера сапожного цеха молодой человек шел те же пять-семь лет, что и к диплому бакалавра или магистра. И там, и там получение диплома предваряла публичная защита. Только сапожник защищал свое идеальное изделие, а выпускник университета – набор тезисов.

Принципиальное отличие этих двух, надо подчеркнуть, высших образований, состояло в постановке вопросов. В ремесленной корпорации учебный процесс направлялся вопросом «как?» То есть: «Как это функционирует? Как это работает?  Как это сделать идеально?» В университетской корпорации учебный процесс направлялся вопросом «зачем?»: «Зачем создан мир? Зачем создан человек? В чем его цель?»

Здесь надо вспомнить, что и студенты, и преподаватели университета относились к духовному сословию. Но в отличие от монахов, надеявшихся получить ответы на вопрос «зачем?» из божественного откровения путем уединенных созерцательных практик, универсанты искали ответы на основе рационального изучения окружающей реальности. В своем стремлении рационализировать реальность средневековые университеты нашли опору в классической традиции европейской культуры и благодаря этому сами стали культуропорождающими центрами.

Напомню, что европейская культура базируется на трех китах: на греческой философской концепции устройства мира, римской концепции права и государства и христианской концепции человека. Потому классический университет состоял из четырех факультетов: одного приготовительного (он назывался факультет свободных искусств) и трех высших — правового, медицинского и теологического.

В первой половине XVI века десять магистров Парижского университета создали благочестивое общество, которое со временем выросло в крупнейший католический орден — орден иезуитов.  Его поэтому часто называют орденом университетских магистров. Неудивительно, что для организации собственных высших учебных заведений иезуиты выбрали парижскую модель. Вместе с ними эта модель пришла на земли Великого княжества Литовского. И надо отметить, что почти двести лет Виленская иезуитская академия, основанная привилеем короля Стефана Батория, была самым восточным университетом Европы. А проходящая через Витебск, Полоцк и Смоленск линия иезуитских коллегиумов, составлявших с академией единое образовательное пространство, фактически обозначала границу европейской цивилизации. В 1623 году иезуиты открыли в Гродно низшие классы своей школы. Через 150 лет, в 1773 г., Гродненский коллегиум обеспечивал преподавание философских и теологических дисциплин и неофициально звался академией. Фонды библиотеки гродненского коллегиума были на четвертом месте после фондов Академии в Вильне и коллегиумов в Полоцке и Несвиже. В сеймовом городе существовали условия для развития правовых дисциплин и спрос на них. На городском предместье Городница строилась медицинская академия француза Жилибера. Можно было ждать королевского привилея и папской буллы для подтверждения статуса классического университета. 

Но история распорядилась иначе. Идеи просвещения изменили мир, привели к социальным революциям и катастрофам, перекроили карту Европы. Но университет устоял. В условиях нарастания атеистических практик он утратил теологический факультет, но зато прирос новыми, естественнонаучными. Немецкий мыслитель Вильгельм фон Гумбольдт в начале XIX века обосновал его новый смысл как опоры национального государства. Гумбольдт вновь напомнил, что жизненная сила университета состоит в созидательной общности профессоров и студентов на пути к рациональному познанию смысла существующей реальности. Суверенное государство, считал Гумбольдт, создается сознательными, рационально мыслящими гражданами. А воспитание такого гражданина наилучшим образом происходит в университете. Но в основном не во время лекций, а во время сотрудничества мастера-ученого-исследователя с учеником‑студентом-помощником в  процессе совместных научных исследований, заказанных государством и во благо государства. Гумбольдтовская модель университета стала основой системы высшего образования Германии, затем Российской империи, а затем Советского Союза. Эта модель до сих пор активно реализуется в большинстве цивилизованных стран мира. На основе этой модели построены университеты Республики Беларусь, в том числе и Гродненский,  основанный в 1940 г. и преобразованный по образу и подобию БГУ в 1978 г.          

В заключение этой краткой лекции в честь начала учебного года мне хотелось бы опять вернуться к корням университета, к его латинской основе. Представляется, что  здесь к месту будет вспомнить, что «доцент» с латинского переводится как «учащий», а вот «студент» — это совсем не «учащийся». Слово «студент» происходит от глагола studere — «прилагать усилия, стараться». И действительно, образование, как говорит само слово, — это приобретение нового образа, то есть новой формы. Чтобы обрести новую форму, придется старательно отсечь от себя лишнее.

Ну что ж, господа студенты. Вы не пошли туда, где просто. Где лишь учат пользоваться той или иной технологией. Вы отважились прийти в университет, а значит, вас волнует не только вопрос, как устроен этот мир, но и в чем его цель. Путь к ответу труден и порой длится всю жизнь. Но преподавательский опыт говорит, что университет — это правильное начало на этом пути. Поэтому хочется пожелать силы и терпения его преодолеть.

Господа студенты, не бойтесь! Вы будете меняться к лучшему, и к лучшему будет меняться мир вместе с вами!