Отшельники Мяркине. Люди искусства бросают города и переезжают жить в лесные деревни

Лесные дороги Дзукии узкие, извилистые, упираются в берег Немана, где стоят деревянные символы солнца, за березовым шлагбаумом — капища и черные кострища. Иногда обрываются в дубравах или теряются под древними камнями языческих «мест силы» или выводят на опушку с деревянными скульптурами в память угнанных в Сибирь литовцах.

Деревни вдоль проселка скрыты деревьями, да их и общими поселениями назвать трудно. В основном это хутора, отгороженные от чащи яблонями, подстриженными березами и соснами. Местные жители — всё больше приезжие из Вильнюса, Каунаса. В густой чаще проживает столичная богема, выезжая в свет на выставки активнее, чем по хозяйственным делам. В лесах возле Мяркине поселились художники, скульпторы.

— Вот здесь актриса из Каунаса купила дом, — показывает на затаившуюся под соснами хату наш проводник Альгимантас Черняускас.

Добровольные отшельники Мяркине заселили целые деревни. В одной живут керамисты, в другой — художники, в третьей ткут по старинке, в четвертой — вырезают из дерева скульптуры. В прошлом году керамисты из лесов Мяркине выставляли свои работы в гродненском выставочном зале. Загадочные кубки с растительным орнаментом, голубями, васильками, травами, розовыми пегасами… заворожили горожан.

Курица и птицы

Усадьба художников, несколько домов по соседству, агроусадьба — вот и вся деревня Макисмонис. На плетеном заборе успокоился глиняный божок, на крыльце в лозовых корзинах — чистые речные камни, в окне — утки с рекой вместо крыльев и керамические лица с синими глазами. В подвале — печь для обжига и влажные куски глины, запакованные в целлофановые пакеты. Во дворе еще одна печь, под землей, для черной (задымленной) керамики.

Женщины — душа и тайна этого места. Эльвира Петрайтине ремесло узнала в детстве, традиции сохранились с XIX века. Теперь ее работы находятся в галереях по всему миру — сказочные птицы, таинственные люди. Эльвира заливает чай из трав в кружки, больше похожие на цветы, а в глиняные кубки — самане, самодельную водку, а скорее — настойку на травах, крепкую до слез.

Дети Эльвиры занимаются керамикой. Рута стала известной художницей. Это ее молчаливые боги с синими глазами смотрят из-за каминной трубы, а керамические птицы похожи на церкви. Сама Рута Индрашюте общается мало, предпочитает посидеть, как будто слушает тишину.

 

Живые камни

Сравнительно недалеко от усадьбы художников — дом Лаймы Сависчевене.

Лайма катает из воска свечи, делает соломенных птиц для пасхальных яиц, паутинки-обереги и живые камни — на гальке «растут» цветы и клумбы. На подворье все подчинено дзукийским традициям.

Сруб дома собран без гвоздей, забор сплетен из ивы. Агроусадьба Лаймы называется «Шилас»: просторный двор посреди леса, баня, различные промыслы.

Примерно в трех километрах, на хуторе, живет еще один художник — керамист Пятрас Прет-келис. Его работы выполнены в традиционной «задымленной» технике.

Двое суток «дымится» заготовка в подземном горне. Для этого лучше выбирать смолистые сосновые поленья. Под землей, черной от сажи, медленно пропитывается глина — дым проникает в поры, закупоривает, дезинфицирует.

Пятрас готовится к встрече туристов, для них поставлены на столе миски, кувшины, свистки. Однако черная женщина у окна — скорее выставочный шутливый вариант.

 

Здесь живут ангелы

Еще дальше едем в лесную чащу, к Терезе Янкаускайте в деревню Пелекиштес. Вместо указателей у ее дома деревянная ладья и могильный деревянный крест-солнце с датами рождения и смерти родителей.

— Крест выше трех метров не разрешили ставить на погосте, — говорит Тереза.

Сегодня она живет отшельницей — муж, поэт, замерз прошлой зимой. А мы приехали в его день рождения. На столе свечка, фотография, книга стихов в черной керамической обложке и глиняные заготовки.

Для того чтобы керамика выглядела вощеной, изделие долго полируют карандашом с наконечником из опала или агата.

Домик у Терезы крошечный, полон нестандартных идей и ангелов. Ангелы повсюду, с дудочками, внутри венков из сухоцвета, покрыты замысловатыми узорами. Они заполняют подоконники и полки. В саду на березе висят черные керамические бусы, и черные ажурные светильники устроились на лавке у дверей.

Одно изделие Терезы попало в Книгу рекордов Гиннесса — керамическое платье. Оно лежит сегодня в сундуке, но когда-то наделало много шума в Париже. «Сшито» платье из множества нитей с керамическим «кружевом». Надевается только на голое тело, и самостоятельно это сделать нельзя. Узор так составлен, что вроде бы модель одета, а вроде бы и нет.

Тереза не часто принимает гостей, но нам она рада, ведь в нашей компании известные гродненские художники и керамисты.

— Только фотографии обязательно пришлите не по электронной почте, а обычным письмом. А то все обещают, но никто не шлет, — так мы прощаемся и едем дальше в Лишкяве.

  

  

 

Вода времени

Лишкяве — деревня довольно известная благодаря тому, что это последний пункт на Немане, где останавливается теплоход с туристами из Друскининкая. Приезжают не только ради прекрасного вида на реку, но и посмотреть костел Святой Троицы. На окраине деревни, почти в лесу, вас встретят странные скульптуры на газоне, на веранде дома — причудливые инструменты, на деревянной клумбе растут красные цветы из булавок.

— Очень удобно, хорошо гнутся, — улыбается Альгимантас Казлаускас.

Скульптуры и керамика Альгимантаса — сплошные аллегории: возле кровати «течет» река изменчивого времени в виде лопаты. Метафорические птицы заселили газон и дом.

При этом Альгимантас — популярный в Литве художник. Есть объемные заказы — например, узорный камин из черной керамики. Из обычной дверцы от шкафа сделать интерьерную картину оказалось совсем просто, даже не нужно счищать многолетние остатки краски.

Под мастерскую приспособил собственный дом, где живет один. Жена, дизайнер, приезжает из Вильнюса только на выходные. Дети выросли, разъехались. Альгимантас же из маленькой лесной хаты сделал удобную студию и никуда не хочет уезжать.

Мы пьем крепкий чай из мяты, сорванной прямо у крыльца, и смотрим фотографии — последнее увлечение Альгимантаса: изменчивые, перетекающие из одной реальности в другую, как, впрочем, и остальные работы.

  

  

 

По колено в траве

Однако долго наслаждаться прекрасным нам не дал лесник Дзукийского национального парка Гельвикас Гудавичус. Журналист, писатель, ботаник, он мог остаться в городе, где имел хорошую работу, но приехал создавать Дзукийский национальный парк.

Здесь он высаживает редкие растения, адаптирует краснокнижники, наблюдает за флорой доверенного ему участка. Живет в прямом смысле в лесу, сторожка находится посреди полянки, перекопанной кабанами. Вокруг ручьи и мелкие речушки.

В росе после дождя Гельвикас пытался показать нам, кажется, все разно-образие национального парка: 1194 вида растений, 1027 видов грибов, 2107 — лишайников.

— Его самого можно записать в Красную книгу, — шутят друзья.