Дворец Валицких

«…Погруженный в полумрак, – писал спустя годы Здислав Ципель, которого мы уже вспоминали, блуждая по улочкам «Нового света», – в тени высоких, густых деревьев и заслонявших окна кустов, на нас всех он производил невообразимое впечатление. На стенах внутри дворца были нарисованы фигуры святых. Это были изображения, выполненные в византийском стиле. Они представляли аскетические фигуры с пронзительно смотрящими огромными грустными глазами…» Этот всепроникающий, разящий взгляд святых до сих пор устремлен на нас сквозь века…

Духовное и земное
В 1845 году Гродно становится местом пребывания второго викария Литовской епархии. Тогда же духовные власти всерьез озаботились приобретением отдельного дома для епископа, в котором первоначально планировалось разместить и Борисоглебский монастырь. Дворец графа Валицкого подходил для этих целей лучше всего, но его хозяин, почувствовав немалый куш, стал торговаться и поднял цену до 20 тысяч рублей – огромной по тем временам суммы. Только когда церковники всерьез задумались о покупке взамен дворца Валицкого дворца князя Четвертинского – более известного теперь как бывшая Медицинская академия, граф уступил свою недвижимость за 17 тысяч рублей. Еще 3 тысячи ушло на то, чтобы привести особняк в порядок (для сравнения: на спасение Коложи примерно тогда же предполагалось выделить 12 тысяч рублей). Не исключено, что граф Валицкий испугался расследования о  фондах православной церкви, которое проводилось губернскими властями.

Как дворец превратился в дом
Именно с этого времени трехэтажное здание, замыкающее собой архитектурный ансамбль Городницы, и стало именоваться «архиерейским домом». Рядом, в северном флигеле, размещалась «возовня» (каретная) и, очевидно, жилье для слуг, в южном – кухня и службы. Кроме того, в одном из флигелей находилась часть архива губернского правления.
Прямо в главном корпусе здания резиденции архиерея располагалась домовая церковь в честь св. Иоанна Предтечи, но в 1874 году (по другим данным – в 1875) она была переведена в южный флигель, над которым достроили галерею с колокольней, и освящена в честь виленских мучеников Антония, Иоанна и Евстафия.
При архиерейском доме жили и учились молодые псаломщики, работал церковно-археологический музей и научный центр. 26 ноября 1904 года в здании  архиерейского дома состоялось учредительное собрание гродненского церковно-археологического комитета. Комитет ставил перед собой цель: «Изучение вещественных и письменных памятников церковной старины в Гродненской губернии, по мере возможности охранять таковые от порчи или истребления и приводить их в известность через описания, а также изучать местные церковные обряды и религиозные обычаи, и вообще – состояние местной епархии…» Одним из первостепенных заданий комитета стало «устроение церковного древлехранилища для сбережения важных памятников и документов». Одним из первых председателей комитета стал директор мужской гимназии А. Пигулевский…
Здесь же находилась мастерская иконной живописи Постникова, Струпинского и Ко. Даже простой перечень предлагаемых ими работ впечатляет: «На золочено-чеканных и живописных фонах иконы, – говорилось в рекламном объявлении из «Епархиального вестника», – на дереве, холсте, металлах и стекле. Иконостасы с резьбой и позолотой. Расписывание стен внутри и снаружи. Черчение эскизов для росписи стен. Портреты с натуры. Золочение и серебрение гальваническим способом и через огонь церковной утвари».

Православный Гродно
И все же главными лицами во дворце оставались православные иерархи. Уже первый из них – епископ Игнатий (Железовский) отличился высоким усердием в продвижении православной веры среди местной паствы. Сменивший его на посту епископа Брестского владыка Иосиф был известен своим скромным образом жизни: путь от архиерейского дома к Коложе, где он проводил службу, епископ проделывал пешком…
23 января 1900 года состоялось торжественное открытие самостоятельной Гродненской епархии, первым епископом которой стал первосвященник Иоаким (Левицкий). Это при нем был открыт женский монастырь в Красностоке и построен собор в Бресте. Уже в годы революции епископ как-то обронил: «…Мне ставят в вину то, что я сочувствовал Союзу русских людей. Но как же я мог не сочувствовать этому Союзу, когда на его знамени было написано: за православие, самодержавие и русскую народность». (Есть что-то символическое в том, что первый глава Гродненской епархии был убит большевиками в 1920 году в Крыму – его распяли вверх ногами у Царских Ворот кафедрального собора Севастополя.)
Не менее драматичной оказалась судьба и остальных православных иерархов. Последний заставший Российскую империю архиепископ Михаил (Ермаков) уже после гражданской войны в 1924 году стал экзархом Украины, где вынужден был противостоять церковному расколу, направленному на отделение местной церкви от Московской патриархии. Архиепископ Алексий (Громадский) был убит на Украине во время Второй мировой; епископы Савва (Советов) и архиепископ Пантелеймон (Рожновский) бежали из Гродно, спасаясь от советской власти,  один в 1939 году, другой – в 1944; епископ Владимир (Тихоницкий) насильственно выслан польскими властями за пределы епархии в начале 1920-х за то, что посмел выступить против полонизации церкви.
Один из свидетелей этого события, бывший студент Виленской семинарии архимандрит Алексий, позже вспоминал: «…В канун одного из великих праздников  …Владыка Владимир с неземным проникновением молился в алтаре, как бы предчувствуя, что наступает пора испытаний. Ему докладывают, что в архиерейском доме его ждут представители архиерейской власти якобы для переговоров. Владыка знал, что это только предлог для его ареста. Чтобы не тревожить паству, он тихонько покидает алтарь через боковые двери и идет в свои покои. Там ему объявляют, что он лишен свободы, его увозят в заточение в один из монастырей. Весть молниеносно доходит до собравшихся в соборе людей, и все православные спешат защитить своего дорогого архипастыря. Владыка уже в карете, окруженный польскими чиновниками. Народ устремился к нему, хватаясь за лошадей, за колеса кареты, желая удержать его. На площади появляется полиция, которая разгоняет толпу. Карета удаляется, но еще видна благословляющая рука святителя…»