Герой остался без награды
Ветеран спас шесть деревень, но ордена так и не дождалсяОкна дома в микрорайоне Вишневец, где проживает 90-летний ветеран войны Иван Николаевич Хомчуков, выходят на Курган Славы. Так получилось, что он поселился на месте того поля, которое когда-то было устлано телами погибших однополчан.
С лопатой на врага
24-летний старший сержант встретил Великую Отечественную войну на границе в местечке Щучино за Белостотчиной. Там он со своим саперным батальоном строил доты (подземные жилища, рассчитанные на тридцать человек, с казематами и «окошками» для орудий). Ничего не предвещало войны: шли работы, время от времени военные покидали гарнизон, чтобы сделать покупки в поселке, который был населен еврейскими ремесленниками. Как раз накануне Иван купил сапоги и одежду, чтобы отправить младшим братьям в Киргизию. Ведь он был старший из семерых детей, которых мать воспитывала одна. Отец, кузнец, умер во время голода в Киргизии в 1933 году.
Иван Николаевич вспоминает, что 22 июня он был начальником караула, в клубе военнослужащие смотрели кинофильм о Чкалове. Вдруг в воздухе загудели самолеты, кто-то бросил фразу: «Наверное, вражеские». В то же время старшему сержанту сообщают о том, что «сняли» часовых – одного, второго… В распоряжении стройбатальона, который состоял из ста тридцати человек, – только лопаты и десять винтовок. С ними и заступил усиленный караул. Первая машина, которую послали за оружием, привезла… мыло. Остальные «гонцы» так и не вернулись. Горят палатки, а с ними и недавно купленные подарки родственникам, на которые молодой сержант потратил все сбережения. Тогда их было очень жалко, признается сегодня Иван Николаевич.
– В батальоне – паника: что делать? Решили уходить, – рассказывает наш собеседник.
Ряды отступающих солдат пополнялись военнослужащими из других подразделений. Им был дан приказ отвоевать Щучино. Но как только люди с лопатами и винтовками вышли из леса, их встретила тяжелая артиллерия.
– Я отступал со своим взводом из двенадцати человек. Создавалось впечатление, что фашисты играют с безоружными солдатами. На поражение даже не стреляли, автоматные очереди вслед напоминали звук строчащих швейных машин. Немцы старались задавить людей танкетками (небольшими гусеничными машинами с двумя членами экипажа, оснащенные пулеметом). Лесами продвинулись до Гродно, вернее до деревни Солы, здесь влились в свой 130-й саперный батальон. «Мы окопались в этих оврагах, – рассказывает журналисту «Вечёрки» Иван Николаевич, показывая вид из окна своей квартиры. – Своему лесопильному взводу я приказал накрыться кустами или дерном. И те, кто это сделал, остались в живых. Вокруг грохотало всю ночь, а когда утром вылезли с окопов, на поле снопами лежали человеческие тела. Мы пошли просить по крестьянским хатам, чтобы помогли похоронить солдат».
Чудом избежал расстрела
Лесопильный отряд примкнул к партизанам в Беловежской пуще. Здесь помогли технические знания. Иван Николаевич стал сапером-подрывником, командиром диверсионного взвода. Из снарядов, мин, гранат, еще оставшихся с 1914 года, которые просили у сельчан, он извлекал тол и делал мины, к ним прикреплял шнур из конопли длиной 150 метров.
– Взрывали мы поезда с фашистскими солдатами, которых везли на фронт, с техникой, рядом с Зельвой уничтожили поезд, который вез снаряды. Так грохотало, что раскаты были слышны даже тогда, когда дошли до Слонима. От моих рук взлетели на воздух восемь вражеских поездов. За это меня представили к ордену Красной Звезды, правда, я его до сих пор жду…
Однажды командир диверсионного взвода получил приказ взорвать цементный завод в Красном Селе (современная деревня Красносельск) и чуть не был расстрелян за отказ выполнить задание. Тогда предприятие находилось в ведомстве немцев, цемент шел на строительство фашистских дотов.
Когда ночью диверсионная группа Ивана Николаевича проникла на территорию завода и уже начала закладывать взрывчатку, им встретился мастер с фонариком.
– Чех по национальности, он упал на колени перед нами и молил не подрывать завод, фашисты пригрозили за это уничтожить шесть близлежащих деревень. Здоровый мужчина плакал и обхватывал мои ноги, – вспоминает ветеран.
Хотя все понимали, что будет старшему за отказ, единогласно решили уйти ни с чем: видели, на что способны фашисты. Перед глазами Ивана Николаевича до сих пор стоят те спаленные деревни, изрубленные тела людей на деревенских дорогах, беременная женщина с вспоротым животом у хаты… У ели с завязанными руками старший сержант просидел два дня, пока проверялась информация, но обошлось.
Девочка Люба
В 1944 году партизаны соединились с Красной Армией и вошли в Волковыск, из которого на тот момент немцев уже выгнали.
– В городе уцелел только один дом, на улицах мы увидели тонны кирпича. На четвертый день меня вызвал секретарь райкома партии и сказал возглавить цементный красносельский завод, добавив: «Раз ты его не уничтожил, так будешь им руководить», – рассказывает Иван Хомчуков.
Это уже здесь работали немецкие военнопленные, с которыми Иван Николаевич потихоньку нашел общий язык. Познакомился с девушкой, будущей супругой, с ней воспитал троих детей. Кстати, почти все его дети и внуки живут в Красносельске и работают на том же заводе.
Свой 90-летний юбилей Иван Николаевич отмечал со второй женой Надеждой Семеновной (первая жена умерла). Сегодня он часто бывает в квартире соседнего дома. Там живет Любовь Петровна Ярыгина (Корнева) – девочка, которая жила в его партизанском отряде. Для нее он просил у сельчан юбочки и кофточки, она засыпала на его плече. А еще ветеран ходит на Курган почтить память погибших однополчан.