Бронзовый телец

Владимир Пантелеев о глиняном Жилибере, подарке для Мадонны, памятнике зубу, крысе в подворотне и прыжках с парашютом Инга ОСТРОВЦОВА Владимир, вы взялись за памятник Жилиберу, который должны установить в парке. Как продвигается работа? – Жилибер сделан в полный рост, но пока в глине. Жду, когда появится возможность отлить его в бронзе, время от времени замазываю трещинки. Это будет не памятник, а парковая скульптура. Он будет идти с нами по жизни рядом, прогуливаясь во фраке по своему парку.

Парковая скульптура – то, чего не хватает сегодня городу. С тех пор как среди скульпторов провели конкурс, чтобы заполнить пустующий подиум в Швейцарской долине, прошло несколько лет. А место до сих пор пустует…
– Скорее всего, там ничего и не нужно. На мой взгляд, есть более удачные места, их много в той же Швейцарской долине. Я думаю, частично решить проблему можно при помощи пленэров, которые у нас почему-то не проходят. В Гомеле, например, выполняется программа, по которой каждый год в городе должна появляться скульптура в бронзе. Недавно поставили памятник клоуну Карандашу, хотя никакого отношения к гомельскому цирку он не имеет. Просто, будучи на гастролях, всегда очень тепло отзывался о тамошней публике. Мой коллега ставит работу, посвященную первым поселенцам, которые приплыли на ладье. У нас могла бы Элиза Ожешко прогуливаться с собачкой и зонтиком где-то возле своего дома. Вот вам и момент парковой скульптуры, и история.

А вы ведь собирались сделать бронзовую крысу?
– Да, это был бы памятник с приколом. Он хорошо вписался бы в подворотне какого-нибудь из домов по улице Советской. Не знаю, пройдет ли у нас такой вариант.

Кому бы вы поставили памятники в Гродно?
– Бесспорно, Тызенгаузу. Потом композицию с оленем святого Губерта. Могли бы быть и малые формы, с юмором. Порой какая-то вещь так цепляет, трогает. В Одессе стоит памятник: трехметровый гранитный столб и всего-то сорок сантиметров фигурка. И написано: «Рабиновичу». Все туристы спрашивают: «А кто это такой?» А им и отвечают: «Да еврей одесский…» У нас тем тоже хватает. В Гродно снимался легендарный фильм «Белые росы». Тот же Караченцов с гармошкой мог бы быть.

На улицах европейских городов полно ваших работ?
– В Гамбурге, например, стоит памятник зубу. Первый зуб я сделал для другого города, по просьбе медицинского университета, в фойе которого он и стоит. Там его заметили коллеги из Гамбурга и заказали такой же. В Тернополе есть моя скульптура, в Минске, Гомеле, да много где.

Но самый экзотический заказ – это, наверное, подарок для певицы Мадонны?
– Его попросил сделать один голландский бизнесмен, ее поклонник, и вручил на одном из концертов, по-моему, в Лондоне. Что это была за композиция, не скажу. Увидите в октябре на юбилейной выставке.

Может ли сегодня скульптор заработать себе на хлеб?
– Сегодня художник поставлен в такие условия, что он вынужден зарабатывать чем угодно. Есть единицы, которые выживают за счет творчества. Отчасти и я принадлежу к ним. Если заниматься чистой коммерцией, это будет пошло и сразу станет заметно. Поэтому нужно искать золотую середину, искать таких клиентов, которые готовы купить настоящее произведение искусства.

Какие льготы есть у тех, кто вступил в Белорусский союз художников?

– Действует понижающий коэффициент на аренду мастерской.  

Кстати, откуда появилась знаменитая легенда про Касю и Басю –водонапорные башни, в которых расположены мастерские, в том числе и ваша?
– Однажды пожилой человек, который лежал в больнице напротив и пришел ко мне позвонить, рассказал, что до войны он здесь работал. Я у него и спросил про Касю и Басю. История вот к чему сводится. В одной башне была бухгалтерия водоканала, и там работала Бася. А в соседней завхозом вроде бы была Кася. Есть и другая версия. Когда художник Веремейчик собирал в Гродно материалы для дипломной работы, он первым обронил фразу с двумя женскими именами.

Чего не хватает художникам? Ведь такой государственной поддержки, как в советские времена, уже нет, а меценаты еще не появились?
– Это точно. А ведь искусство всегда существовало за счет меценатов. Хотя есть заинтересованные люди. У меня сейчас интересная ситуация с памятником дворняжке. С такой идеей ко мне обратился наш медицинский университет. Они решили почтить память животных, на которых проводились опыты. Работа долго стояла, заказчик так и не пришел, и сейчас нашелся человек, который согласился профинансировать литье в бронзе.

Бронза – дорогое удовольствие?
– Литье сегодня во много раз превышает любой гонорар, хотя раньше было наоборот. Килограмм готовой скульптуры стоит около 30 долларов. А что такое килограмм? Небольшой брусочек. Литье – это дело рабочих, здесь никакого творчества нет. Но автор идет на такие условия, чтобы проект состоялся.  

Ваша супруга – художник, как уживаются два творческих начала?
– Еще и два Овна. Мы так притерлись, что даже никаких вопросов не возникает. Когда поженились, я ничего не умел, она ничего не умела, вот так и учились потихоньку. Причем предложение мне сделала жена.

Что же вас сблизило?
– Да в институте за одной партой сидели. Вообще, она училась на отделении графики, я – скульптуры, но на общих лекциях мы сидели вместе. Марксизм-ленинизм вместе слушали, вот и дослушались.

Дочка унаследовала тягу к творчеству?
– Да, она и лепит, и рисует. Но я не сторонник того, чтобы она пошла по нашим стопам. Очень тяжелая эта профессия.

Спортом занимаетесь?
– Занимался парашютным, в Могилеве. У меня 48 прыжков. После этого служил в десантных войсках.

Одни говорят, первый раз страшно, другие – второй, когда уже знаешь, что это такое.
– Да ну,  совершенно не страшно. А в армии вообще не страшно, потому что за это платили деньги. Рядовой прыжок, по-моему, четыре рубля стоил. А на учениях если, с категорией сложности, то вообще можно было неплохо заработать. Помню, однажды получил 24 рубля.

И на что потратили?
– Да что в армии можно купить? Сигареты, сгущенку.


Владимир Пантелеев
– скульптор, председатель правления Гродненской областной организации «Беларускі саюз мастакоў», академик скульптуры Белорусской академии изобразительного искусства. Родился в 1957 году в деревне Новоселки Белыничского района Могилевской области. Окончил Белорусский государственный театрально-художественный институт. Дипломная работа – памятник Миколе Гусовскому. Лауреат премии «За достижения в области культуры и искусства». Участвовал в выставках в Беларуси, Германии, Голландии, Италии, Литве, Латвии, Польше, Португалии, России, США, Франции.