Тайны старого дома

Строение в низине у Швейцарской долины до сих пор находится в сердце города, только сегодня его окружают деловые и торговые предприятия, а 110 лет назад все было по-другому… Как оказалось, одна из первых хозяек жива и только недавно покинула родные стены – переселилась в новую квартиру. Корреспондент «Вечёрки» встретился с 85-летней Верой Малашко.

Семья Малашко купила дом №18 в 20-х годах прошлого века и заняла четырехкомнатную квартиру, остальные сдали постояльцам. Здесь обжились польские интеллигентные семьи, русскими были только хозяева. Казалось, безмятежное время тянулось медленно, из открытых окон ветер доносил благоухание садовых роз и запах душистого хлеба из турецкой булочной, которая располагалась на месте теперешнего загса Ленинского района. Чтобы дойти до бани, требовалось минут пять: находилась она в сегодняшней Швейцарской долине, соседствуя с вытрезвителем.
В квартире Малашко было всегда многолюдно, как вспоминает Вера Александровна. Ее отец являлся старостой Покровского собора (улица Ожешко), в гости приезжал епископ, на ночлег оставались священники. По вечерам играли в преферанс и выпивали по «чарке». В печах выпекали румяные булки, готовили рождественского запеченного поросенка, обязательно с закрученными бумагой ушками (чтобы не обгорели), и сладкую сырную пасху.

В 1939 году, после прихода советской власти, дом (несмотря на то что по нему был погашен кредит в банке) перешел в пользу государства. Хозяевам определили место на общих правах в трехкомнатной пристройке. Шестнадцатилетней Вере пришлось идти работать телеграфисткой на железнодорожный вокзал, не окончив школу. Причиной тому – материальные затруднения семьи: не стало дохода от квартиросъемщиков.
В 1941 году за два дня до войны семья была репрессирована. Сотрудники НКВД, постучавшись в дом №18, арестовали братьев Веры Александровны. По счастливой случайности родители навещали родственников в Дятловском районе, а Вера отдыхала в санатории Друскининкая. На следующий день за ней пришли в дом отдыха литовского городка. Директор не выдал. «Мне посоветовали уехать последним поездом в направлении Гродно, так я и сделала», – вспоминает Вера Малашко. После того как миновали Поречье, из окна поезда увидели зарево над Гродно.
– Выйдя на вокзале, я не узнала город, – продолжает наша собеседница. – Пустынные улицы, разбитые витрины, на тротуарах валялись мыло, одеколон… Сорвала пломбу с опечатанной квартиры, а там – голые стены. Братья, зная, что все мы должны быть этапированы в Сибирь, вынесли утварь, мебель и даже тюль.

А в это время со стороны Занеманья доносились звуки перестрелки. Бомбоубежищем для обитателей дома №18 стали подвалы, у каждого был свой: там смастерили нары, постелили тюфяки. По словам Веры Александровны, в подземелье находились недели две.
После того как Гродно оккупировали фашисты, кормились с огорода возле дома. Хорошо шел крыжовник. Его покупали еврейские семьи и делали мармелад и печенье. Рядом с домом появился грустный объект – гетто.
– Под конвоем они подходили к ограде и подавали огромные корзины, в каждую вмещалось примерно пятьдесят килограммов ягод, – вспоминает Вера Александровна.
Чтобы не отправили на работу в Германию, пришлось идти к… немцам. Убирала в квартирах.

После войны дом снова сменил обитателей. Поляки, воспользовавшись правом уехать в Польшу, покинули его стены. На их место заселились работники силовых структур и областного исполнительного комитета, фронтовики.  Спустя некоторое время Вера Александровна отгуляла здесь свою свадьбу, крестила сына. Осенью прошлого года пристройку без удобств, в которой доживала свой век старушка, сровняли с землей. Вера Малашко получила благоустроенную квартиру в микрорайоне Девятовка. Теперь она печет пироги с яблоками накануне приезда внука в духовке газовой плиты и хозяйничает на кухне. Вместо привычной старинной мебели, которую отдала музею, ее окружают предметы современного уюта: диван и кресла, встроенные шкафы, и кажется, новый мир ей нравится.